Цику посадили перед старшим, потому что на ногах она уже не держалась. Он возвышался над ней высоко-высоко, так что она чуть не опрокидывалась на спину, глядя ему в лицо. Он был стар, шерсть отливала серебром. Кроме пояса, как у всех огров, на нем была перевязь крест-накрест, на которой болтались разные непонятные мелкие предметы — перышки, шишки какие-то, камушки блескучие.
— Это обереги. — Заметив, куда направлен взгляд Цики, сказал старший. — Имя мое — Вельск, так и обращайся. Что тебе надобно от нас было? Говори.
Цика помолчала, не зная, как начать рассказ. От тряски, а стражи не церемонились, таща ее сюда, Цику подташнивало. Она несколько раз сглотнула, уперлась посохом в землю и встала. Ну, никак нельзя было сидя говорить. Совершенно нельзя.
— Ты же знаешь Кхни, Вельск? Вы все его знаете. Странно, но он был единственным в моей жизни, кто ничего не требовал от меня. Он только давал. Это было так… хорошо. А я ничего не могла дать ему. И даже его последнюю просьбу не смогла выполнить — убили меня. Он хотел, чтобы я жила. Понимаете? Он ради меня рисковал всем, и жизнью — тоже. Не могу говорить. Но он совсем не такой, как все. Совсем другой. Ну, что вы молчите? Ну, не знаю, кто убил его! Не знаю!! Ну, скажите хоть слово, не молчите… — Цика осела на землю, держась за посох, и уткнула лицо в ладони.
— Хочешь вернуть его? — Вельск говорил спокойно, неторопливо, значительно, как и подобает вождю.
Цика подняла голову и зло сощурилась.
— Смеешься, да? Ну, смейся, гад.
— Ты ошибаешься, девочка. Я абсолютно серьезен. Если в тебе есть сила, если захочешь помочь — я проведу обряд возвращения.
Лицо Цики разгладилось. Она во все глаза смотрела на вождя, не веря. Как же верить такому? Неужто Вельск такой сильный маг, что может вернуть погибшего? Сколько времени прошло. Тело, поди, разложилось уже. А вдруг. Кто его знает. Радость заполнила сердце. Цика словно светилась изнутри.
— Что делать, говори! — потребовала она у вождя.
— Вспоминай. Думай о нем.
Цика закрыла глаза. Вельск стал что-то бормотать и выкрикивать, призывая, наверно, своих богов. Но всё это проходило стороной, мимо ее ушей. Она вспоминала. Мельчайшие подробности ее похода через лес. Его слова. Его жесты. Его улыбку…
Крепкие руки обхватили ее за талию и вздернули в воздух. Цика завизжала от облегчения и радости.
— Пусти меня! Пусти, глупый! Сколько раз просила — не пугай меня так! — а сама смеялась и гладила эти руки, что держали ее, — Поставь. Поставь меня, Кхни.
Огр аккуратно поставил ее. Цика прижалась к его теплому мягкому меховому боку, обхватила руками как смогла далеко и лихорадочно бормотала: