— Не могу ли я узнать ваше имя, достопочтенная? — обратился Бюргамай к наконец подошедшей емлянке. Именно так следовало разговаривать с высокими специалистами. Кто, кроме них, мог общаться с машинами на равных? Высокое искусство починки, да.
— Варвара, — отрывисто сказала мастер. Прибор, с помощью которого емляне разговаривали с каралангами, присвистывал и скрипел, но разобрать слова было вполне возможно. Гораздо легче, чем когда емляне говорили сами.
— Что же означает сие имя? — Бюргамай продолжал поддерживать светскую беседу.
Емлянка длительно посмотрела на него, но ничего не ответила. Наверно, зря он ее об имени спросил. Наверняка, запрет какой-нибудь на это есть, а он и не знает.
— Показывайте машину, — в конце концов сказала она.
Бюргамай обрадовался. Еще бы: неловкость вопроса об имени сгладилась сама собой.
— Вот… — все свободные щупальца в искреннем недовольстве мотнулись в сторону капризули.
Мастер обошла машину с нагруженным на нее скарбом и, главное, ракушкой и поинтересовалась:
— Долго грузили?
— Утром начал. К полудню закончил. Вот как раз перед обедом, — Бюргамай постепенно перенимал отрывистую манеру разговора емлянки.
— Придется снимать.
— И ракушку? — Бюргамай в отчаянии сплел щупальца позади спины.
— Всё. А ее — в первую очередь.
— Но зачем?!
— У вас перегруз.
— Быть не может, — возразил Бюргамай, чуть краснея в почтительном превосходстве. Уж что-что, а массу своих вещей он прекрасно знал.
Мастер пошевелила одним из пяти отростков на конечности. О-о! Знаменитый жест приглашения! Бюргамай живо приблизился. Емлянка слегка наклонилась над панелью машины и показала на светящийся индикатор в начале красной зоны.
— Видите?
Бюргамай, конечно, видел, но что это означает — не знал.
— Она сердится? — свое предположение Бюргамай высказал, демонстрируя жесты сомнения.
Мастер опять надолго замолчала, глядя на караланга. Бюргамай решил оправдаться:
— Мне ее Самай продал. Сказал, что грузоподъемность ровно двадцать два кило-бульпа.
— Нет. Двадцать две тысячи бульпов. А у вас нагружено двадцать две пятьсот. Есть разница?
Бюргамай ничего не понимал. Ни емлянский счет. Ни «кило», ни «тысячи», ничего. Он видел, что новой машине плохо, и от этого сам распереживался. С удрученным видом, с помощью кран-дерева, он стащил с машины всё, что на нее загрузил, и пошел прогуляться. Посмотреть на недалекий океан, послушать шум волн, бьющих в низкий берег, подышать горько-соленым ветром, кидающим на лицо терпкие зелено-желтые капли.
Только раз он обернулся. Мастер склонилась над машиной и что-то делала. Лечила, наверно.