Гелька убрала руки из подмышек Мирона и зло бросила его на землю. Это ему даже вроде помогло, потому что он заворочался, устраиваясь поудобнее, и сказал, что пять минут — и он встанет.
В нормальном состоянии Мирон вряд ли бы рискнул сердить Гельку. Она была скора на расправу. Ответом на высказывание стали два хлестких удара по щекам.
— Милая, — сказал Мирон и блаженно улыбнулся, — ты как всегда не вовремя с ласками…
Тут до Гельки дошло, что Мирон совсем плох. Немного попинав его ногами — для приведения его в чувство и чтобы снять собственное напряжение, Гелька оставила его на месте и пошла собирать вещи, стараясь не обращать внимания на штуковину. Она вроде стала поспокойнее — и запах уменьшился, и звук слегка стих, и цвета не так били по глазам.
До поры — до времени. Стоило Гельке отойти от Мирона метров на шесть, как штуковина переместилась между ними, а потом начала дергаться туда-сюда, заунывно визжа, словно чего-то требуя. Чем дальше Гелька отходила от Мирона, тем быстрее штуковина двигалась. Она скакала так, чтобы и до Гельки, и до Мирона оставалось не больше трех метров.
Гельку это вконец вывело из себя. Она заорала и запустила в штуковину тем, что держала в руках — скомканным одеялом. Одеяло в полете развернулось и накрыло штуковину, свесившись по сторонам. Стало неестественно тихо. Гелька судорожно вздохнула и сделала несколько шагов от Мирона. Одеяло, выглядящее как привидение, послушно двинулось вслед за ней.
«Не отстанет, — убито подумала Гелька, — как же от него избавиться? Оно ж житья никакого не даст».
Неожиданно Мирон поднялся на карачки и зашагал к своей подруге, переступая руками и ногами.
— Ангелина!! — возопил он, добравшись до ног девушки, — Я твой навеки!!
— Мой, мой… — ласково сказала Гелька, осматриваясь вокруг в поисках крепкой палки — чтоб не с первого удара сломалась, — Козел старый…
Ни одному смертному, даже родителям, не дозволялось называть ее этим дурацким именем. Гелька она, и всё. Ну, для первого знакомства — просто Геля. А тут… Всё от этой штуки, что под одеялом висит.
Гелька вернулась мыслями к способам избавления от штуковины. Невольно содрогнувшись, Гелька подобрала нижние концы одеяла и потянула штуковину в сторону. Та послушно двинулась в диктуемом направлении. Гелька даже уже решила — куда. Разожженный костерок для шашлыков еще не успел прогореть — там этой штуке самое место.
Переместив одеяло над тлеющими углями, Гелька нажала сверху, опуская штуковину вниз. На затлевшую материю не было резона обращать внимание — сгорит одеяло, ну, и черт с ним, новое купит. Однако, сжигать одеяло не пришлось — Гелька сдернула его до того, как оно занялось, а тлеющие края затоптала.