Никто бы не ответил. Кто будет разговаривать о мирских делах с придворным магом? А сыну я сказал, что его мама ушла и, наверно, когда-нибудь вернется… Ну, почему даже в мыслях я не называю Хельма по имени? Наверно потому, что при жизни он не был мне настолько близок. И только смерть показала мне, как я его любил…
Я замедлил скорость роста. Надо было точно выверить возраст дуба, чтобы подогнать его под время года. Иначе летнее дерево, наполненное живыми соками и бурной силой роста, вдруг очутившееся в поздней осени, может погибнуть. Я был готов и к этому. Листья на дубе желтели, бурели, становились сморщенными, но не падали до поры, пока буйный ветер не понесет их по простору, не осыплет и крутой берег, и глубокую темную воду под обрывом. И побегут сухие кораблики далеко-далеко. Туда, где живет Белль.
Может, она вспомнит обо мне на минуту? И не только проклятия достанутся от нее на мою долю. Хотя я заслужил только их.
Рост остановился. Я отошел на несколько шагов, чтобы оглядеть работу. Очень хорошо. Теперь очистка от мусора, уборка, восстановление нарушенных жизненных и магических связей и маленький салют — пусть люди в полной мере насладятся зрелищем.
Ну, вот. Сила закончилась. Я отдал ее всю. Так и надо.
Да. Я вырастил хорошее дерево. Радующее глаз и сердце. Крепкое, кряжистое, с ровными прямыми ветвями и густой листвой, дающей прохладную тень в раскаленный полдень.
И нижний сук не обломится, когда на него закинут веревку, чтобы меня повесить…