Когда я прошел в гостиную, Блэр сидела на диване, закинув свои длинные стройные ноги на кофейный столик. Она была в хлопчатобумажной блузке и обтягивающих лосинах, подчеркивающих изгибы ее фигуры.
В руке Блэр держала стакан. Рядом с ней на диване свернулся клубком большой сиамский кот. С другой стороны от кота сидел с задумчивым выражением на лице Брайан Раццано.
– Джордан все еще готовит свою речь об отречении? – заплетающимся языком спросила Блэр.
– Оставь нас одних, – сказал я, обращаясь к Раццано.
Задумчивое выражение у него на лице исчезло. Он даже не пошевелился.
– Я сказал: оставь нас одних, – повторил я.
– Все впрядке… Брайан, – повернувшись к нему, сказала Блэр.
Раццано встал с дивана.
– Если что, крошка, я буду ждать на улице.
Когда он направился к выходу, я увидел, что пиджак и брюки у него сзади испачканы кошачьей шерстью. Почему-то это на какое-то время улучшило мое настроение. Я услышал, как закрылась входная дверь, после чего снова стало тихо.
– «Крошка»? – язвительно повторил я.
– Он меня любит, – заплетающимся языком произнесла Блэр. – У них с Доун проблемы.
– Любопытно почему. Когда Джордан впервые сказал тебе о том, что собирается подать в отставку?
– Мм… сегодня днем, – ответила Блэр, потягивая коктейль.
С улицы донесся негромкий утробный рев двигателя «Феррари».
– Он не объяснил тебе, почему так поступает?
– Не знаю, можно ли говорить это тебе, – сказала Блэр. – А ты это знаешь?
Я молча покачал головой.
– Джордан сказал, что-то произошло во время его поездки на Кубу в прошлом году, – сказала она. – Что-то связанное с политикой.
Положив подбородок на стиснутый кулак, Блэр устремила на меня взгляд своих красных глаз.
– Бессмертный Джейк, – попыталась улыбнуться она.
У нее скривилось лицо, по щекам беззвучно потекли слезы.
– Что ты пьешь? – спросил я, усаживаясь в кресло напротив.
– Кофейный ликер… водка и… ирландский виски… Коктейли смешивает для меня Брайан. Сегодня у меня это уже четвертый. Брайан говорит, он называется «Отсосом». – Она хихикнула сквозь слезы.
– Какой замечательный тип, – пробормотал я.
Но Блэр уже была мыслями где-то в другом месте.
– Все это нам не нужно, – сказала она. – Мы вернемся в Детройт… когда мы начинали там с нуля, все было прекрасно… мы снова откроем центр. Это будет что-то хорошее… что-то важное…
– Джордан уже делает что-то хорошее и важное.
– Ты имеешь в виду это дерьмо?
Коктейль выплеснулся из стакана.
– Что тебя так злит? – спросил я.
– Всё… это место… моя собственная роль… я только носила за ним шлейф… – Она отпила большой глоток. – Теперь у нас в стране все так смешалось… наша культура боготворит безудержное излишество, деградацию женщин, сексуальное удовлетворение без любви и даже без привязанности, друзей на любые случаи жизни, известность без каких-либо достижений и чистое почитание денег и алчности, – выпалила она, комкая слова. – А тем временем по всему миру миллиарды людей изо дня в день даже не знают, как им выжить.