Я принялся сильнее колотить тяжелый мешок, нанося яростные удары, отзывавшиеся до самого плеча. Через пять минут с меня градом катил пот, костяшки пальцев ныли, в руках не осталось силы.
Сняв с себя промокшую насквозь одежду, я нырнул с мостика. Отплыв на глубину, перевернулся на спину и несколько минут просто лежал, глядя на кобальтово-синее небо.
Меня по-прежнему терзала безответная любовь.
Не спеша подплыв назад к берегу, я захватил одежду и голышом направился в дом. Убедившись в том, что Стрекоза еще спит, налил первую чашку кофе и побрился в мойке на кухне. Зеркалом я уже давно не пользовался.
Глядя в зеркало, я не испытывал спокойное одобрение. Это было гневное противостояние. «Безмозглый осел» – вот любимое приветствие, с которым я обращался к самому себе. В отражении в оконном стекле я увидел неясный образ с растрепанными волосами и грубым обветренным лицом.
Летние коттеджи по обе стороны от моего дома на зиму были заперты и заколочены. В лесу стояла полная тишина. Откуда-то со стороны озера прохладный осенний воздух доносил запах горелой листвы.
Я включил радио, ожидая услышать в выпуске новостей про смерть мужчины в ущелье. Вместо этого диктор сообщил о том, что ураган «Ильза» терзает Южную Каролину ветрами, скорость которых достигает ста двадцати миль в час. Ураган движется на север по траектории, затрагивающей Аллеганские горы, а к утру воскресенья, возможно, обрушится на окраины штата Нью-Йорк.
Я поймал себя на том, что испытал восторг от подобной перспективы. Бури неизменно возбуждают меня. В основном своей чистой первозданной силой – снежные бураны, штормы, ураганы и даже один тропический муссон, который мне довелось пережить.
Прежде чем покинуть дом, я налил воды Стрекозе в миску и подпер кирпичом открытую дверь на веранду, чтобы собака имела доступ к полоске лужайки, ведущей к озеру. Стрекоза любила свободно разгуливать по своим крошечным владениям. Можно было не опасаться, что она убежит. В отличие от Блэр Стрекоза готова была ждать меня вечно.
К тому времени как я вернулся в студенческий городок, было уже около половины девятого, и дороги, ведущие в колледж, были запружены подъезжающими выпускниками. Движение практически полностью застопорилось; машины останавливались прямо посреди улиц, и водители изучали таблички, установленные для того, чтобы помочь бывшим выпускникам найти места сбора своих курсов.
Выпускники были всех возрастов и раскрасок; те, кто постарше, носили соломенные шляпы и яркие спортивные куртки. У многих на шее висели бирки с фамилиями. Люди возвращались туда, где давным-давно провели четыре года своей жизни.