За стойкой стоял лысеющий мужчина с пухлыми, как у херувима, щечками, курящий сигару. Лет тридцати, он был в футболке и мешковатых шортах до колен. Приколотая к футболке пластиковая бирка сообщала, что зовут его Бантид.
– Вам повезло, приятель, – сказал он, вынимая изо рта сигару. – У нас сегодня специальное предложение на все номера с гидромассажным душем.
– Я уже забронировал номер, – сказал я. – С видом из окна.
– Вы забронировали номер? – произнес он таким тоном, будто никогда прежде этого никто не делал.
– Номер десять.
– Ах да, – усмехнулся Бантид. – Тот, который выходит на заправку… да… я приберег его для вас.
Вместо передних нижних зубов у него зияла большая дыра. Почему-то от этого он казался более привлекательным.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Я заплатил наличными за первый час. Бантид разгладил на стойке две двадцатки и десятку, перед тем как засунуть их в щель сейфа. Он не спросил у меня ни фамилии, ни адреса и не выдал квитанцию.
– Не желаете немного размяться? – спросил Бантид, многозначительно указав взглядом на дальний конец вестибюля. Перед дверью с надписью «Туалеты» стояли три дивана, обтянутых кожзаменителем. На них сидели пять женщин азиатской внешности. Все были в откровенных обтягивающих платьях схожего покроя, но разных цветов. Две дремали, одна читала газету, напечатанную иероглифами. У всех пятерых были крепкие, здоровые тела и безразличные лица. Я предположил, что это кореянки.
– Та, которая постарше, в розовом платье, может творить языком такие вещи, вы даже не поверите, – сказал Бантид.
– Да, но, понимаете, я кое-кого жду.
Дешевые красные часы на стене показывали без двадцати семь.
– Конечно. – Он снял со стены ключ. – Должен вас предупредить – если к половине восьмого не освободите номер, с вас еще полтинник. У нас почасовая оплата. Ни одной лишней минуты. Нужно сменить белье и все такое.
– Спасибо, – сказал я, направляясь к двери.
Я не спросил у него, где находится номер десять. Он наверняка рассудил, что мне это известно, раз я специально попросил именно его. В дверях я разминулся с двумя мужчинами в возрасте.
Обоим было под семьдесят; они напоминали отошедших от дел бизнесменов, заглянувших на вечеринку по случаю Дня всех святых в клуб «Для тех, кому за…». Оба были в ковбойских шляпах, желтых клетчатых рубашках и джинсах, но вместо сапог у них на ногах были мягкие стариковские тапочки.
При виде азиатских женщин в глубине вестибюля один толкнул другого локтем и похотливо осклабился.
Они направились к белым диванам. Да здравствует золотой преклонный возраст.