— Не велика потеря, — спокойно ответил он. — Знаешь, в чем проблема этого штата? Здесь есть всё тепло Техаса, но нет приличной еды. Вчера я потратил час, чтобы найти приличный текс-мекс, и лучший выбор, что мне смогли предоставить, это между тако белл и кубинским сэндвичем. Не пойми меня неправильно, мэм, кубинский сэндвич восхитителен. Но не тогда, когда ты истекаешь слюной по настоящему такос или нескольким кармаронес диабло.
— Заткнись и перестань говорить про еду? — прошипела Селеста. — Это отвратительно.
Он усмехнулся, сверкнув белыми зубами в тусклом освещении «хаммера».
— Ну, я подумал, возможно, еда — одна из причин, почему ты так жаждешь убить эту милую девушку. — Он кивнул на меня. — Или ты соврешь и станешь утверждать, что за последние триста лет не умирала от желания погрузить свои клыки в кусочек свежей тягучей пиццы?
— Я скорее съем землю, — прорычала Селеста. — Но как только заберу у Тейлор её силы, стану непобедимой.
— Силы? — спросил я, с сомнением смотря на неё. — Какие силы?
Она мерзко расхохоталась:
— Не притворяйся, что не знаешь, моя дорогая. Я слышала слухи о том, как ты выходила под полуденное солнце и отделалась лишь легким загаром.
Я покачала головой:
— Я находилась на солнце не больше минуты. И то не знаю, как так получилось.
— Зато я знаю, — высокомерно заявила Селеста. — Знаешь, я чувствовала, что ты станешь хорошей вампиршей, знала это с тех самых пор, как впервые увидела тебя на моем шоу — просто не догадывалась о твоей силе. Из-за твоей отвратительной неспособности стать хорошим вампиром, я сомневалась в собственном выборе, раз или два. Но теперь понимаю, почему выбрала тебя. Даже тогда в тебе можно было разглядеть великую силу, моя дорогая. Силу, которая прорастет только в правильной почве — во мне.
Я смотрела на неё как на безумную.
— Да ты хоть слышишь себя? — спросила я. — Ничего из того, что ты тут наплела, не имеет смысла.
— Так и будет. — Селеста воткнула в мой рот серебряный кляп, вызвав отчаянный болезненный вскрик. — О, поверь мне, Тейлор, так и будет.
Виктор.
Я очнулся — судя по мобильнику, который каким-то чудом остался в моем кармане, — часов десять спустя. Покачал головой и тут же пожалел об этом. От пульсирующей головной боли — худшей, что я когда-либо испытывал, — раскалывалась голова. Я прижал пальцы к вискам там, где болело больше всего, и коснулся засохшей липкой крови. Без сомнения, пережитая мной травма головы убила бы человека — повезло, что я оборотень, а потому исцелился за несколько минут.
Однако, боль в голове не шла ни в какое сравнение с холодным ощущением пустоты в сердце. Та связь, что я ощущал с Тейлор, оказалась разорвана. В груди как будто возникла зияющая пульсирующая рана, ощущение утраты оказалось настолько велико, что от боли все внутренности скручивало в узел. Боже, что она наделала? Или ещё хуже, что с ней сделали?