— О’кей, Рашида, достаточно. Давид?
— Да. Мне тоже лучше.
— Ты все еще хочешь уйти?
Давид прислушался к своим ощущениям.
— Да, — сказал он наконец.
— Ты хочешь создать новую семью?
— Нет.
— Ты хочешь жить сам для себя?
— Я вообще не хочу никакой семьи. Я…
— Лучше бы ее у тебя никогда не было?
— Да, — сказал Давид и ему показалось — он почувствовал, — что это правда.
Но что ощущает Гельмут? Каково это для сына — понимать, что его существование оказалось своего рода ошибкой, которую никогда нельзя было допускать?
— Хорошо, но все же оставайся там, где стоишь. Уйти ты всегда успеешь, даже позже. Сабина, как дела у тебя?
Сабина, «мать» Гельмута, ответила:
— Мне не нужен муж, которому я не нужна.
— Ты можешь отпустить своего мужа?
— Да. Все равно его уже нет. На самом деле его никогда не было со мной.
— О’кей. Как ты, Хильмар?
— Я… мне грустно, — сказал Хильмар, игравший роль Гельмута, тихим, каким-то детским голосом.
— Больно знать, что ты появился на свет по ошибке, — произнес Фабиан. — Одной матери недостаточно. Семья без отца — неполная.
— Да.
— Но ты же все время это знал, правда?
— Да.
— Ну и как ты себя чувствуешь сейчас? Опиши нам поточнее.
— Я тот, кто не имеет права быть.
— Да. Как это для тебя?
Возникла пауза. Настоящий Гельмут, казалось, оцепенел от тоски. Остальные замерли чуть дыша.
— Ужасно, — сказал Хильмар все тем же тихим подавленным голосом.
— Да, ужасно. Жизнь не всегда сладкая как сахар, это правда. Иногда она горькая словно желчь. Но мы здесь не для того, чтобы чувствовать себя только хорошо. Мы здесь для того, чтобы учиться и жить во имя своего предназначения, и это само по себе позитивно.
— Я этого не понимаю, — сказал Гельмут тихо.
— Это очень просто. Загляни в себя. Ты же чувствуешь себя не только ужасно, правда? В тебе есть еще что-то. Скажи нам об этом.
— Я не знаю.
— Нет, ты знаешь. Скажи нам.
— Может быть, свобода?
— Да! Ты понял это!
— Свободен? Я свободен?
— Да! Ты свободен. Ты — это что-то особенное, ты больше не связан семейными структурами. Ты можешь делать все, что хочешь и где хочешь, — во всем мире.
— Но…
Фабиан взял Гельмута за руку и подвел его к Хильмару.
— Станьте друг против друга. Возьмите друг друга за руки и посмотрите друг на друга.
Хильмар и Гельмут взялись за руки, как дети в хороводе, посмотрели друг на друга. Оба заплакали. Давид уже полностью пришел в себя, и эта ситуация показалась ему ужасно неловкой: двое взрослых мужчин так ведут себя, — теряют свое достоинство!
— Ты свободен, — снова сказал Фабиан и положил одну руку на вздрагивающее плечо Хильмара, а другую — на плечо Гельмута.