— Ну и? — равнодушно буркнул Бергхаммер.
Мона задала себе вопрос: что это с ним? У него был совершенно незаинтересованный вид. Как будто его ничего не касалось. Зачем же он вообще тогда прилетел вместе с ними в Марбург? Зачем ему нужен был этот стрессовый полет на вертолете среди ночи, во время которого ему еще и стало плохо?
Ему, как начальнику комиссии по расследованию убийств, не было необходимости так напрягать себя. Для таких заданий у него были подчиненные.
Хотя, с другой стороны, это никогда его не удерживало от желания в интересующих его случаях самому быть на месте событий.
— Я не знаю, — сказала Мона. — Мне кажется, что у преступника с ней… какая-то родственная связь. Мне кажется, тут какая-то давняя семейная история.
Бергхаммер смотрел мимо нее. Он сидел на кухонном стуле, засунув руки в карман плаща, как случайный гость, заглянувший на минутку и как раз собиравшийся попрощаться.
— Мартин? — осторожно обратилась к нему Мона, сомневаясь, что он вообще ее слушал.
Бергхаммер слегка вздрогнул, словно был в мыслях где-то далеко. Он зевнул:
— Сделай мне кофе, пожалуйста, — попросил он.
— Что?
— Кофе, — прохрипел он.
Мона смотрела на него, внезапно почувствовав тревогу.
— Что-то не так? — спросила она. — Тебе плохо?
Бергхаммер открыл рот, чтобы ответить. У него на лбу выступил пот, и он расстегнул ворот рубашки. Он страшно побледнел, а вокруг его губ образовалось странное белое кольцо.
— Мартин, что…
Не успела Мона договорить, как Бергхаммер упал со стула, будто какая-то невидимая сила снесла его на пол. Мона вскочила и обежала вокруг стола. Бергхаммер распростерся на полу как мертвый, а возле него лежал опрокинутый стул.
Пятница, 25.07, 5 часов 6 минут
После того как приехала «скорая помощь» и санитары забрали Бергхаммера с собой, — он уже снова задышал, после того как Мона сделала ему массаж сердца и искусственное дыхание «рот в нос», но все равно его состояние было неважным, как сказал один из санитаров, — Мона и Фишер остались в кухне одни. Перед ними лежали письма сына Хельги Кайзер, Обыск в доме шел к завершению, полицейские из Марбурга удалились, удалось даже избавиться от несимпатичного обер-комиссара Ферхабера. Труп Хельги Кайзер увезли, и через пару часов он будет лежать у Герцога, на одном из столов для вскрытия. Дом, после того как его покинула армия полицейских, казался одиноким и пустым. За окном рассветало, и миллиард птичек распевал во все горло, радуясь наступающему дню.
— Как насчет завещания Хельги Кайзер? — спросила Мона без особой надежды.
Она уже много часов не спала и не ела, но в данный момент ей это было все равно.