— Что это значит?
— Ты слышал, что я сказала. Если он участвовал в семинаре каждый день, с утра до вечера, то, по крайней мере, относительно убийства Хельги Кайзер у него есть алиби. Есть оно у него?
— Почему ты мне ничего не сказала? Перед допросом этих людей? Ты меня так подставила!
— Не начинай снова, все это глупости, Ганс. Я имею право поступать так, как считаю нужным, даже если ты не дашь мне разрешения. Ясно?
— Мона…
— Был ли Герулайтис тут вчера, то есть на момент убийства Хельги Кайзер, или нет?
Фишер опустил голову. Он слишком устал, чтобы продолжать спор с присущим ему боевым духом.
— Он был здесь, — наконец ответил он. — Все время. Вчера все были здесь, за исключением этого Гельмута Швакке. И этой, Сабины Фрост, которая смылась в обед.
— И все же, — сказала Мона, — что-то тут не так. Я не могу дозвониться до Герулайтиса со вчерашнего утра. Мобильный телефон недоступен, на городском телефоне все время только автоответчик. Его жены тоже, кажется, нет дома. Чего-то я не понимаю.
— Может, с ним что-то случилось.
— Так или иначе, — решила Мона, — я объявляю его в розыск.
1989 год
После своего первого убийства мальчик сделал перерыв на несколько месяцев. Не потому, что его мучила совесть, — за прошедшее время он уже понял, что его призванием было убивать, и он просто запретил себе задумываться над этим фактом, — а потому, что удовлетворение от содеянного было настолько глубоким, что сохранилось гораздо дольше, чем это происходило после его детских игр с животными.
Наступило лето, и он чувствовал себя довольно беззаботно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Он, к своему удивлению, сблизился с некоторыми своими школьными знакомыми. Среди них была девочка — не Бена, — которая проявляла к нему повышенный интерес. Он не считал ее особо привлекательной, но и не отталкивающей — она казалась ему достаточно симпатичной, чтобы принять ее в их компанию, состоявшую из еще двух девочек и двух мальчиков его возраста. Они назвали себя «шайкой шестерых» и занимались обычными вещами: плавали ночью, курили, напивались, целовались взасос. Мальчику не то чтобы действительно нравились эти занятия, но раз уж такой была цена общения, то он согласен был ее платить. Девочка — ее звали Ренатой, — казалось, была довольно опытной в сексуальном плане. Она часто рассказывала о своих приключениях с пожилыми мужчинами и о навыках, которые якобы приобрела благодаря опытным любовникам. При обсуждении таких тем, мальчик понимал, в чем было дело, и для вида поддакивал, причем шутливо преувеличивал ее привлекательность. Это на некоторое время хорошо помогало ему скрывать отсутствие вожделения к ней.