— Мы можем провести допрос позже, — начала Мона, понимая, что, услышав эти слова, Фишер внутренне скорчился.
Они должны были провести этот допрос как можно быстрее — вот в этом заключалась правда. Разгадка большинства убийств зависила от скорости расследования. Это убийство, с весьма высокой долей вероятности, было как раз из этого разряда.
— Мы готовы, — сказал Плессен.
Его голос звучал хрипло, он как-то неловко откашлялся. Сейчас он не имел ничего общего с мужчиной, которого Мона видела по телевизору и чьей непоколебимой независимостью восхищалась.
— Но может быть, моей жене можно на минутку прилечь? Это возможно?
— Нет, не надо, — сказала фрау Плессен плачущим голосом, но ясно и громко.
— Мы могли бы… — начала Мона.
— Нет! Я хочу видеть все! — фрау Плессен повернулась к мужу. — Я выдержу.
В этой короткой фразе был какой-то тайный смысл, который Мона хотела бы понять. Она подумала, что на этом нужно будет заострить внимание.
Плессены настояли на немедленном опознании Сэма. У Моны возникло какое-то нехорошее чувство, но супруги не дали себя отговорить, при этом они производили впечатление уверенных в себе людей и были настроены оптимистично, словно не сомневались в том, что все происходящее — какая-то ошибка. Итак, до допроса в отделе они поехали в институт судебной медицины и спустились на ужасном бронированном лифте в подвал, где находились эксперты. Фрау Плессен вела себя все тише, тогда как ее муж, к тому времени уже производивший впечатление человека хладнокровного, умеющего держать себя в руках, задавал вопрос за вопросом, на них терпеливо отвечал Герцог — главный патологоанатом.
— Сколько у вас тут, собственно, хранится трупов?
— Это зависит…
— От чего?
— Ну от того, сколько не раскрыто случаев смерти за определенный период времени.
— Ага. Значит, у вас тут только…
— Нераскрытые случаи смерти, совершенно правильно. Все из района попадают… э-э-э… их привозят к нам, и мы тогда проводим экспертизу.
— Вы их разрезаете. От головы до ног.
— Не совсем…
— Ну хорошо, от горла до половых органов. Длинный разрез. Не разрез в форме буквы «У», как показывают в американских фильмах. Правильно?
— Ну да.
— Один сплошной длинный разрез. И затем…
— Да. Зачастую это необходимо, чтобы узнать правду. Сюда, пожалуйста.
А потом они стояли в зале, где проводилась судебно-медицинская экспертиза трупов. Пол и стены зала были покрыты пожелтевшей кафельной плиткой, посредине стояли три каменных ванны для вскрытия. Молодой сотрудник института открыл матово поблескивающие двери холодильника, вскоре он вывез на каталке и поставил перед родителями закрытое простыней тело Самуэля Плессена. Медик приподнял уголок ткани так, чтобы они могли видеть лицо трупа.