— Ты молодец, — сказал Фишер. — Но у нас более двухсот фамилий. Да что я говорю, — не менее трехсот. Кроме того, эти списки не систематизированы. Иногда указаны лишь имена пациентов или только начальные буквы фамилии.
— Вот те, которые есть, и прогоните через компьютер. Одну за другой.
— А что, — спросила Мона, — если он указал не свою фамилию?
Керн посмотрел на нее так, словно он в жизни бы до этого не додумался. Насколько он был умен в своей области, настолько же иногда бывал поразительно наивным.
— А разве так можно? — удивился он.
— А как же, определенно. Как было сказано, списки несистематизированные и, несомненно, неполные. Многие фамилии внесены от руки и тому подобное. Понимаешь, Плессену все равно, как зовут клиента. Для него это не существенно. Он же не спрашивает паспорт. Если клиент заплатил, значит вопросов нет.
— Не знаю, что и сказать, — проговорил Керн неуверенным тоном. — Конечно, такое может быть. Тогда это ничего не даст.
— Клеменс, ты просто скажи нам… Очевидно, у тебя есть какое-то представление о том, человека какого типа мы должны разыскивать? Мужчину, женщину?
— Женщины почти никогда не бывают серийными преступниками.
— Я знаю. Но способ убийства… Я имею в виду — совершенно ненасильственный, это же говорит, собственно, не в пользу версии о серийном преступнике. Он же получает наслаждение, применяя насилие. Для него это непременное условие игры.
— Да, — сказал Керн, — но в этом случае… Считается, что у преступников этой категории готовность применить насилие с каждым разом нарастает. Очень медленно, постепенно. Понимаешь?
Его лицо оживилось. Было видно, что он находится в своей стихии.
— Да, — ответила Мона, — однако…
— Я бы сказал, что он только начинает знакомство с этим делом. И наркотик тут — прекрасное средство, чтобы лишить кого-либо способности защищаться. Самому не надо предпринимать активных действий, а морально можно подготовиться к этому.
— Он только начинает? — подключился к разговору Бергхаммер, в его голосе звучала тревога.
— Да, — сказал Керн. — Его жертвы умирают. При этом он наблюдает за ними и для начала запоминает, что он при этом чувствует. Я думаю, что он еще не считает себя убийцей.
— А кем же? — удрученно спросила Мона.
— Он же не предпринимает прямых активных действий, как я уже сказал. Ладно, в случае с женщиной мы этого точно не знаем. Однако мы можем исходить из того, что ей он тоже вколол смертельную дозу героина. Но сделать смертельный укол — это совсем не то, что, например, удушить кого-то собственными руками.
— Но все же почти то же самое, — произнес Фишер, и вид у него был такой, словно он вот-вот взорвется от возмущения.