Были и такие буржуи, к которым революционная власть никак не могла проявить снисходительность, например, «спекулянты-домовладельцы». Ведь еще в ноябре Совет постановил, что ввиду квартирного кризиса, все домовладельцы обязаны в двухнедельный срок предоставить сведения: сколько имеется в каждом доме квартир, во сколько комнат, кто их занимает (фамилия, имя, отчество, место службы, дети). Обыватели оповещались, что каждый взрослый имеет право только на одну комнату не более 4 кв. саженей, дети до 6 лет правом на отдельную комнату не пользовались.
Но списки сдали далеко не все, а с вопросом освобождения от лишней жилплощади вообще заминка вышла. Поэтому следственная комиссия начала наводить порядок в этом вопросе. 20.01.1918 года приняла постановление в отношении 14 спекулянтов-домовладельцев: наложить арест на все им принадлежащие капиталы и ценные бумаги, хранящиеся в банках как Севастополя, так и Симферополя.
Как тут не вспомнить великого Платона: «Власти имеют право отнять собственность у имущих и раздать ее народу, оставив, правда, большую часть себе».
Медерган Е.Н. — выпускница частной гимназии Дриттенпрейс. Жительница Татарской слободы.
в) Поддержание порядка
Двойственность момента порождала очень разное толкование понятия «законность». С одной стороны, еще не был утрачен рефлекс правового поведения. Подтверждением этого может служить следующая телеграмма Народного Комиссариата Юстиции, поступившая из Петрограда в Комиссию охраны города 21.01.1918 года: «Ввиду упрочения Советской власти полагаем, наступил момент прекращения систематических репрессий против лиц, учреждений и печати. Подавление или пресечение активных контрреволюционных выступлений должно войти в русло революционного правопорядка. Политические аресты, обыски и выемки должны производиться только одной следственной комиссией! ...Пусть никто не посмеет сказать, что на территории Советской республики нет социалистической справедливости. Революция сурова к своим активным врагам и великодушна к поверженным и побежденным».
С другой стороны, вооруженные товарищи рабоче-крестьянского, да и всякого другого происхождения, зачастую были уверены, что их революционное сознание поможет распознать врага, подскажет, что делать с несознательными гражданами и их имуществом. Результаты такой «законности» сказывались не только на мирном населении, но и на самих революционных отрядах. Уже после январских событий ВРК Севастополя на совместном заседании с ВРШ и комиссией по борьбе с контрреволюцией признает, что в революционных отрядах началось разложение, необходимо их переформировать на выборных началах.