Так писал про Игарку 1931 года член английского парламента мистер Маттер, приехавший сюда из Лондона с пароходами Карской экспедиции.
Он правильно оценил роль и экономическое значение Игарки для Восточной Сибири. Но он как турист-иностранец не мог оценить ее политическое значение. Здесь выковались новые кадры северного пролетариата. Здесь было положено начало индустриализации заполярного Севера.
1929 год был переломным годом в работе карских экспедиций. До этого времени в низовья Енисея речные караваны приходили навстречу одиночным морским пароходам. Грузы для них давали районы, расположенные вдоль линии Сибирской железной дороги. Вековые лесные массивы Севера, его полезные ископаемые оставались мертвым балластом для народного хозяйства нашего Союза. Разного рода звери и птицы оставались главнейшими обитателями этого обширного пространства.
В 1929 году в Игарке был заложен первый дом. Одновременно с шумом топора и пилы здесь такие же звуки раздались и во многих северных точках притоков Енисея – на реках Тасеева, Сым, Дубчас, Кас и Нижняя Тунгуска.
В этом же году Игарская протока впервые осуществляла функции морского порта. Сюда пришли морские пароходы, привезшие импортные товары для Сибири и принявшие взамен экспортный груз.
Здесь они почувствовали себя так, как чувствует себя пароход в самой надежной гавани, созданной современной техникой.
Но к Игарскому порту в это время рука человека еще не прикасалась. Его создала сама природа, как бы предусмотрев все требования. Он глубок, свободен от камней и банок, прекрасно защищен от ветров.
Закончились работы Карской экспедиции этого года, ушли морские пароходы, нагруженные экспортным лесом. В воздухе уже летали густые хлопья снега. Север стремительными темпами шел в атаку на юг.
Речной караван торопливо собирал опустевшие баржи. Туда садились грузчики, рыбаки, плотники, вообще все сезонники всяких квалификаций.
Прощальные гудки пароходов и последние приветствия уезжавших были в этом году особенно сердечны и трогательны. Это и понятно. На совершенно пустынном ранее берегу теперь виднелось несколько свежесрубленных домиков. Там оставались на зимовку двести человек – первое население Игарки.
Ушли пароходы. Дождь сменился мокрым снегом. Болотистая почва стала непроходимой для людей и лошадей. На набережной начали делать сплошной деревянный настил. Потом завыла вьюга, начались сорокаградусные морозы и полярные сумерки. Новые, срубленные из сырого леса дома были неуютны и плохо держали тепло.
– Встанешь утром, а у тебя волосы к стене примерзли. Стали в шапках спать, – вспоминает о первой зимовке один из старожилов Игарки. Но ни на один день не останавливались работы. Появился еще ряд домов, заканчивалась монтировка первой на Севере паросиловой станции, а к весне вырос и лесопильный завод №1.