— Для чего были введены танки и войска, ведь на этом здорово тогда играли против ГКЧП «демократы» в России, да и во всем мире?
— Вообще при введении чрезвычайного положения, а оно тогда вводилось только в Москве, полагается обеспечить охрану всех объектов особой государственной важности и порядок. Принятый закон о чрезвычайном положении предусматривал ввод войск. Но, к сожалению великому, войска ввели, а они ничего не сделали. Просто пришли, встали и стояли. Повторю еще раз: поскольку не было четкой иерархии в этом комитете и не было четкого порядка принятия решений и указаний, то не было и четких, ясных приказов. Ни министр обороны Язов, ни председатель КГБ Крючков их не давали. Сейчас много «героев», которые пишут всякие мемуары и дают интервью о том, что будто бы им дали приказ о штурме Белого дома, а они его не выполнили, потому что пролилась бы кровь. Это, мягко говоря, ложь. Если бы дали приказ, то они, как миленькие, пошли бы и выполнили. Приказа не было! В этом проблема.
— Известно, что Горбачев и Ельцин боролись за власть. Они были непримиримыми соперниками. Борьба за личное лидерство заслонила все остальное. Как вы полагаете, когда началось их негласное противостояние?
— Это стало заметно сразу после Пленума ЦК КПСС в октябре 1987 года, когда Ельцина вывели из состава ЦК. Я тогда еще был первым секретарем Красноярского крайкома партии, и мы по окончании Пленума зашли к Горбачеву и предупредили, что это кончится большими неприятностями. Вывод Ельцина из ЦК — опасный момент. И, по крайней мере, если это произошло, не надо создавать условий, чтобы он мог заниматься политической деятельностью на территории Советского Союза. Надо было отправить его послом куда-нибудь в Африку, пусть бы там жил и работал. К сожалению великому, ответ был такой: «Ерунда, пройдет три месяца, и о нем все забудут». Вот так дословно сказал Горбачев. Мы сказали: «Не забудут, не будет этого». Так и вышло. Ельцина назначают министром СССР и первым заместителем председателя Госстроя СССР, и Госстрой становится штабом всего антисоветского отребья. Оттуда пошла вся псевдодемократическая гниль. И, конечно, личная борьба Ельцина и Горбачева влияла на все остальное.
После избрания председателем Верховного Совета РСФСР Ельцин развязывает настоящую войну с Союзным центром, с Горбачевым. Еще до августовских событий Ельцин подгребал под себя руководство союзными министерствами. Он — впервые за всю историю! — вывел МВД РСФСР из подчинения Министерству внутренних дел СССР, и российское министерство никакие команды союзного министерства не выполняло. Ельцин из кожи лез, чтобы показать: я — президент России и плевать хотел на ваш Союз и на ваше Союзное государство; в Москве и на территории Российской Федерации хозяин я, а не какое-то Союзное правительство. Когда определяли бюджет Союзного государства на 1991 год, в который 70 миллиардов рублей должна была направить Россия, чтобы обеспечить дотационный фонд, то Ельцин категорически отказался выполнить это и заявил: «Давайте конкретные программы, конкретные вопросы. Под конкретные программы будем рассматривать конкретные деньги». И я более чем уверен, что он не подписал бы Союзный договор. Практически все шло к этому. Горбачев назначил подписание Союзного договора на 20-е августа. Но Украина не собиралась подписывать, Молдавия, Грузия не собирались, и Ельцин тоже четко встал на эту позицию. Но хотелось собрать всех и там дать щелчок по носу Горбачеву — не подписать договор. Это противостояние шло все время.