.
Безусловно, экономическое подчинение и идеологическое лидерство в регионе были бы невозможными, если бы Турция не взяла курс на решение двусторонних политических и даже территориальных проблем со всеми своими соседями. Политика получила название «ноль проблем с соседями», а ее архитектором был сам турецкий министр иностранных дел Ахмет Давутоглу. «Турция может снова обрести политическую мощь лишь в том случае, если она использует «стратегическую глубину» (название книги о турецкой внешней политике, написанной Ахметом Давутоглу. – Г.М.) своего местоположения, улучшит отношения с мусульманскими соседями, особенно с Сирией и Ираном. От этих отношений напрямую зависит будущая сила Турции», – говорил Эрдоган еще в начале своего правления [170]. И эти задачи им были выполнены, причем не только с Ираном и Турцией.
Так, нивелирование различных фобий в сирийско-турецких отношениях (в частности, проведение целой серии переговоров с Дамаском, после которых сирийцы в 2005 году отказались от претензий на турецкую провинцию Хатай) не только серьезно улучшило политические отношения между Дамаском и Анкарой, но и привело к резкому росту приграничной торговли, позволившей Анкаре подстегнуть экономическое развитие ее традиционно депресссивных юго-восточных провинций. Их экспортные потоки оказались завязаны на рынки Алеппо (так, только в провинции Шанлыурфа объем экспорта, который шел преимущественно в Сирию, увеличился с 43 тыс. долларов в 2000 году до 80 млн долларов в 2010 году [171]. А местный сектор обслуживания, в свою очередь, получал неплохие деньги от сирийских туристов (которые составляли 71,8 % общего туристического потока в провинции Хатай, 28,8 % в Килисе и 98,4 % в провинции Шанлыурфа [172]). В целом после того, как в 2010 году между Дамаском и Анкарой был введен безвизовый режим, число сирийских туристов в Турции увеличилось в 2 раза (до 1 миллиона человек), а турецких в Сирии – в 2,5 (до 1,5 миллиона) [173].
Сотрудничали стороны и в реализации проектов на государственном уровне. Так, в феврале 2011 года Реджеп Эрдоган вместе с тогдашним сирийским премьером Наджи Отри принял участие в церемонии закладки «Плотины дружбы» на реке Аси. В перспективе планировался запуск и других совместных проектов, включая турецко-сирийский банк, запуск скоростных поездов по маршруту Газиантеп – Алеппо, а также соединение газовых сетей двух стран [174].Обе стороны были объективно заинтересованы в расширении и углублении двусторонних отношений. Турция через Сирию получала выход на ХАМАС (который на тот момент содержался Ираном и размещался в Дамаске) и, соответственно, усиливала свои позиции в Палестине. Сирийцы также рассматривали Турцию как некий противовес Ирану, от которого Башар Асад не хотел слишком сильно зависеть.