— Не спеши, не спеши, дай доскажу, — остановил его Бестужев–старший. В том моя задумка и заключается, что под Холмогорами чужого человека легче словить, нежели он в Петербурге крутиться будет. То нам с тобой как раз и на руку. Но мало того, надо бы Фридриху такую приманку подсунуть, чтоб заглотил он ее и не заметил, как веревочка к нам в руки прямиком тянется. Дошло теперь?
— Пока нет, — мигнув, честно признался Алексей Петрович и опять полез в табакерку, раздувая ноздри.
— Человек нужен шустрый, чтоб король поверил ему. Мне думается, что будет он искать для этих целей кого из наших, из русских…
— Так, так, так… — до Алексея Петровича начал доходить замысел брата, и он громко чихнул, вытер покрасневший нос и выкинул вперед указательный палец, — а ведь ты прав, корова тебя забодай. Сто раз прав! Как же я сам до того не додумался?! Ну, Мишка, ну, бестия! Научился–таки всяким штучкам заграничным, молодец.
Михаил Петрович чуть улыбнулся на похвалу и, вновь набив свою трубку, взялся за горящую свечу, и, пустив к высокому потолку облачко дыма, начал рассуждать вслух:
— Ко всякому человеку король не обратится. Дворяне или наш брат, из дипломатов, отпадают сразу. Солдаты, черный люд тоже. Тут нужен человек неглупый и изворотливый, с хитринкой. Можно кого из купцов, но все они в подобных делах ни уха, ни рыла не понимают, проболтаться могут, да и кишка тонка у них, трусоваты. Офицер не всякий на нарушение присяги согласится…
— За хороший куш могут и мать родную заложить, — не преминул вставить свое слово Алексей Петрович, — всяких видел.
— А нам с тобой зачем такие люди? Коль ты его купил, то значит, и король перекупить сможет. Об этом подумай. Нет, особый человек нужен. Такого сорта как… — он пощелкал пальцами.
— Из разбойников, — подсказал Алексей Петрович.
— Вроде того, но душегуб — он только все дело испортить может.
— Понял, понял. Надо хорошенько обдумать все и человека подобрать особенного, правильно говоришь. Может, из тысячи один подойдет. Но ты, Михаил, забудь о нашем разговоре, и чтоб ни одна душа о том не знала.
— Как скажешь. Ты у нас в канцлерах ходишь, командуй.
— Да никак обиделся? Зря, братец, зря. Для твоей же пользы советую, добра желаю. Забудь нашу беседу. И, упаси Господи, не заикнись кому про семейство то. Слышишь?
— Как не слышать, — вздохнул Михаил Петрович, — пойду я, однако…
По всему было видно, что он обиделся на брата, который ухватился за его подсказку спровоцировать прусского короля, а теперь сам будет заниматься этим делом, и, в случае благоприятного исхода, все лавры достанутся ему одному. С другой стороны, он прав, игра опасная, тонкая, недолго и шею сломать. Михаил Петрович направился к дверям, но брат забежал вперед, удержал.