— То дело тонкое, — хитро улыбнулся тот, — подумать надо. Говорю, молода моя Лизавета, подождем годик, другой.
— Дай Бог, чтоб добрый жених достался, — первым поднял свою рюмку Дмитрий Угрюмов и опрокинул в себя.
— Дай–то Бог… — подхватили остальные, ставя на стол пустые рюмки.
Какое–то время все сосредоточенно закусывали, пододвигая к себе то одно, то другое блюдо. Первым голос подал хозяин.
— Слышь, Алексей Яковлевич, — обратился он к одному из Корнильевых, фабрика твоя хрустальная доход дает или ради интереса завел?
— Ты уж сказанешь тоже, Палыч, — хмыкнул тот, — можно подумать, я ее на погляд да на потеху завел. Первую партию до холодов выгнали — полуштофов, штофов, по теплу и дальше начнем. Приезжай поглядеть.
— Приеду, непременно приеду и Ивана с собой возьму, — горячо закивал головой Зубарев–старший. — Я ведь думал, что стекло в наших краях производить никак нельзя. А ты, вишь, как повернул дело. Много человек у тебя там работает?
— С углежогами, с возчиками — три десятка человек. Один мастер из Москвы выписанный за всем следит.
— И неужто уже прибыль дала твоя фабрика? — все выведывал Зубарев.
— Честно сказать: пока нет. Не возил еще на ярмарку посуду. Но, если посчитать, сколь сделали, то расходы все и покроются.
— А ты, Алексей, скажи, что нашел на речке Аремзянке, — кивнул ему Василий Корнильев.
— Помалкивай, — оборвал его Алексей, — рано еще об этом. Спешишь все, гляди, язык–то доведет тебя до греха.
— Так все одно рано или поздно узнается, — отмахнулся тот, — свои ведь люди.
— Чего это вы там скрываете от сродственников? А ну, признавайтесь, шутливо погрозил пальцем Зубарев–старший, и по тому, как загорелись, заблестели его глаза, было видно, что его так и раздирает любопытство.
— Песок он золотой на речке Аремзянке сыскал случайно, а открыться боится, — выдал брата Василий.
— Вот оно что, — даже чуть привстал со своего кресла Зубарев.
— Золотой песок?! — поскреб в голове Карамышев. — Быть не может.
— Властям о том надо в первую голову сообщить, — укоризненно заметил князь Пелымский. — Я вот всегда…
— Ой, ты бы, князюшка, помолчал, — не вытерпел Михаил Корнильев.
— Он сообщит, непременно, — поддержал брат Федор Корнильев, все это время не заговоривший ни разу.
— Откуда в наших краях золоту только взяться? — недоверчиво спросил полковник Угрюмов. — Его тут и ране искали, еще при покойном князе Матвее Петровиче Гагарине, не к ночи будет сказано, — перекрестился он и все другие вслед за ним. — За золото это он и пострадал, упокой, Господи, душу его многогрешную. За золото его царь Петр и жизни лишил. Хотите, расскажу, как было все?