— Слушаюсь, — коротко ответил Кураев и кинулся одеваться.
— Я попозже подъеду, — сухо проговорил Киндерман. — мне еще по делу надо…
— Какие могут быть дела, когда там смертоубийство вот–вот случится?
— Буду позже, — упрямо повторил генерал.
— Тьфу на тебя, — отвернувшись, плюнул под ноги Сухарев и, застегиваясь на ходу, выскочил на улицу.
Возле дома оружейного мастера Мячикова было черно от солдатских голов, покрытых черными поярковыми шляпами, а сами они, в своих темно–зеленых мундирах, похожие издали на волнующийся в непогоду лес, столпились перед закрытыми воротами большого, на десяток окон, дома. В руках почти у всех были палки или доски, выломанные из соседнего забора. Над толпой висел общий крик: "Бей их!" Несколько человек ухватили найденное где–то бревно и дубасили им в ворота, дружно приговаривая на выдохе: "И–и–и-хь–хь!!! " Ворота трещали, но не поддавались. Вдруг из–за ограды грянул раскатисто выстрел, нападающие, бросив бревно, стремительно откатились назад.
— Пужают! — послышался успокаивающий крик, и ширванцы опять прихлынули к воротам.
— Поджечь их надо! — выкрикнул рослый солдат, стоящий в стороне от остальной толпы.
— Тащи огня! — тут же подхватили остальные.
— Счас, мы их выкурим!
— Как лисицу из норы!
— Поджарим супостатов!
Послышались удары кресала о кремень, потянуло дымом, и губернатор Сухарев с ужасом представил, что может вскоре произойти. Солдаты, увлеченные дракой с полицмейстером, пока не обращали внимания на его присутствие.
— Уезжать надобно отсюдова да казаков поднимать. Вам, ваше высокопревосходительство, с ними одному не совладать, — падал голос губернаторский кучер Михайла, — сомнут… косточки поломают…
— А с нашими как быть? — ткнул его кулакам в бок подъесаул. — Тоже мне, голова два уха. Выручать надо как–то их из беды.
— Чего дерешься? — обиженно взвизгнул кучер.
— А ну, помолчи, — отмахнулся Сухарев, — и без тебя голова кругом идет. Что делать, господин поручик? — растерянно обернулся к сидящему рядом Кураеву.
— Как чего делать? Надобно успокоить как–то ширванцев.
— Успокоишь их, — скривился Сухарев, — они сейчас подгуляли, им и море по колено.
— Вы как желаете, а я к своим через огороды пробираться пойду, — вылез из саней подъесаул Смолянинов. — Прощавайте, авось, отобьемся, — и он побежал к полуразобранному забору, поглядывая по сторонам.
— Ладно, попробую их урезонить, — обреченно вздохнул Сухарев и тяжело ступил на снег, поправил шпагу, направился к отдельно стоящим небольшой кучкой солдатам, которые, похоже, были самые трезвые из всех.