Для разведки иностранного государства, враждебно настроенного против США, содействие в установлении связи между Сноуденом и журналистами типа Гринвальда являлось вполне логичным продолжением использования Сноудена в своих целях. Однако потом ситуация, скорее всего, вышла из-под контроля, и Сноуден оказался в Москве просто потому, что у него не было иного выхода.
Либеральные средства массовой информации канонизировали образ Сноудена в качестве одинокого борца, сражавшегося за гражданские свободы и обличавшего произвол, который творили по всему миру США и их ближайшие союзники. Это был пленительный образ. Однако ему не соответствовали слишком многие факты биографии Сноудена. Постепенно начала вырисовываться другая, менее привлекательная сторона личности Сноудена. Она свидетельствовала о том, что Сноуден стал главным действующим лицом секретной операции, которую по праву можно было назвать в его честь.
Операция «Сноуден» была проведена так, что не подкопаешься. Сноуден есть Сноуден и никто другой, равно как и Гринвальд, Пойтрас и остальные участники этой операции. Все они имели законную среду обитания на Западе. Сноуден обрел пристанище под крышей американских спецслужб, Гринвальд– в среде активистов, разоблачавших авторитарные правительственные поползновения, Пойтрас– среди кинодокументалистов, подвергавшихся преследованию со стороны власть предержащих за неугодные им взгляды.
В одном из своих электронных писем, присланном Пойтрас еще до встречи с ней, Сноуден написал: «Вы спросили, почему я выбрал именно Вас. Это не я выбрал. Это сделали Вы сами. Слежка за Вами означает, что Вы были «отобраны»– термин, значение которого Вы лучше поймете, когда узнаете, как действует современная разведка средствами связи».
Позднее Сноуден, отвечая на вопрос о том, почему он связался с Гринвальдом и Пойтрас, сказал: «После событий 11 сентября 2001 года многие средства массовой информации перестали держать под контролем правительство США. Они сняли с себя ответственность за обуздание произвола со стороны правительственных чиновников из боязни быть обвиненными в отсутствии патриотизма и понести финансовые потери в момент резкого подъема патриотических чувств в стране… Пойтрас и Гринвальд были среди тех немногих журналистов, кто в этот период безбоязненно освещал спорные вопросы даже перед лицом уничтожающей персонифицированной критики, основной мишенью которой стала именно Пойтрас… Она продемонстрировала стойкость, наличие личного опыта и профессионального мастерства, которые требовались, чтобы справиться с решением, пожалуй, самой трудной задачи в журналистской практике– с рассказом о тайных преступлениях наиболее могущественного правительства в мире».