Со временем АНБ распространило свои эксперименты на следующее поколение центрифуг, которые иранцы еще только собирались установить взамен «П-1». После этого американцы сочли, что червь «Стухнет» можно было проверить в деле – не в лабораторных условиях, а на действующих центрифугах, установленных на заводе по переработке урана в Натанзе. Подобно «маячку» его внедрили на флешки и ноутбуки, которые были затем пронесены на территорию завода.
Обосновавшись в заводских контроллерах, управлявших центрифугами, «Стухнет» несколько недель ограничивался только тем, что записывал электронные сигналы, свидетельствовавшие о нормальном функционировании центрифуг. Когда пришла пора действовать, «Стухнет» начал ретранслировать записанные сигналы на пульты, с которых иранские операторы управляли центрифугами. Одновременно он стал разгонять центрифуги до немыслимых скоростей и резко тормозить их вращение. Озадаченные операторы никак не могли понять, что происходит. На пультах управления не загорались предупредительные лампы, не звучали тревожные сигналы и не зашкаливали стрелки на циферблатах. Однако операторы весьма отчетливо слышали внутри центрифуг нарастающий рокот, после чего они взрывались. Чтобы как можно больше запутать иранцев, кибератака на иранские центрифуги велась в несколько этапов, которые разделяли случайные интервалы времени. И на каждом этапе из строя выводилось различное количество центрифуг.
Долгое время иранцы не понимали, что происходит на самом деле, и винили во всем свое невезение и плохое качество комплектующих. Последовала серия увольнений в заводской администрации и среди инженеров. Просмотр материалов, отснятых камерами наблюдения, которые были установлены на заводе в Натанзе и использовались МАГАТЭ для отслеживания происходивших там событий между визитами экспертов из МАГАТЭ, показал, что иранцы демонтировали не только сломанные центрифуги, но и часть тех, которые продолжали исправно функционировать.
Эффект от предыдущих американских кибератак ограничивался компьютерами, против которых эти кибератаки были направлены. Кибератака на иранские центрифуги стала первой кибератакой, которая нанесла материальный ущерб. Бывший директор АНБ Майкл Хейден уподобил ее первому применению ядерного оружия против Японии в августе 1945 года, когда мир узнал о принципиально новой разновидности оружия массового уничтожения.
Со вступлением Обамы на должность президента США по настоянию министра обороны Роберта Гейтса руководство операцией «Олимпийские игры» перешло от военных к американскому разведывательному сообществу. Через несколько недель Обаму посетили руководители спецслужб США, которые посвятили его в детали этой операции. По свидетельству лиц, присутствовавших на совещании, Обаму технические детали не интересовали совсем. Он оживился, только когда речь зашла о последствиях американской кибератаки на Иран. Например, если мишенью кибератаки станет система энергоснабжения завода по обогащению урана в Натанзе, не будут ли затронуты городские больницы, школы и детские сады? Или как отреагируют иранцы, когда узнают, в чем состоит настоящая причина массового выхода из строя центрифуг в Натанзе? Понятно, что вряд ли Иран сможет нанести ответный киберудар по США. Однако иранская реакция вполне могла быть асимметричной и найти свое выражение в виде нападений на американские военные базы, на Израиль или на нефтепромысловые установки в Саудовской Аравии.