Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи (Язов) - страница 23
– Обстоятельства вашего назначения на должность министра обороны СССР в 1987 году носили – понятно, не по вашей воле – трагикомичный характер. Согласны, Дмитрий Тимофеевич? Какой-то Матиас Руст…
– …Всё это было сделано специально! Мы Руста прекрасно видели. Несколько раз реактивный самолёт пролетал рядом с ним, и если бы истребитель пролетел на полной скорости, то, не задевая Руста, просто перевернул бы его воздушной волной. С какой стати какому-то Русту было с таким риском лететь на какую-то Красную площадь? Но, дело в том, что когда в 1983 году мы сбили корейский пассажирский самолёт, было принято решение: гражданские суда больше не сбивать. Может быть, Руст поэтому и летел так смело? Мы же понятия не имели, что эта «птаха» летит именно на Красную площадь. Над Москвой его уже, конечно, было поздно трогать – обломки бы посыпались на город. Важно помнить, что в этот самый момент министр обороны Соколов, Горбачёв и Рыжков были в Берлине на консультативном совещании стран Варшавского договора. После известия о прилёте Руста Горбачёв на обратном пути демонстративно не взял Соколова в свой самолёт. У меня, конечно, нет данных, что Горбачёв мог заранее знать об этом полёте, но предполагать, что он о нём мог заранее знать, я имею право. Этот полёт – дискредитация советской армии в глазах общественного мнения нашей страны и всего мира.
Приказ остановить Руста Горбачев так и не дал…
Я был на заседании политбюро, которое разбирало этот инцидент. В тот день в три часа ночи меня стуком в дверь разбудил зять – я закрыл телефон подушкой, чтобы он не мешал выспаться. Говорит: «Вас вызывает министр!» Приезжаю в генштаб, Соколов удивляется: «Я тебя не вызывал». Начальник генштаба Ахромеев говорит: «Это звонил я, тебе в 10 часов надо быть на политбюро». Открывает политбюро Горбачёв: «Позор на всю Европу! Какой-то самолётишко прилетел, понимаешь, болтался тут…» Дальше докладывал первый замминистра Лушев, остававшийся в Москве вместо Соколова. Горбачёв ему говорить не дал: «Хватит, садись!.. – и обращается к дважды герою Советского Союза Александру Ивановичу Колдунову, главкому ПВО, – давай ты, Колдунов!» И опять: «Да у тебя тоже одни оправдания!..»
– То есть Михаил Сергеевич хотел, чтобы тогда Руста сбили?..
– …Слушайте дальше. Константинова, героя Советского Союза, маршала авиации Горбачёв тоже сажает на место и обращается к министру обороны Соколову: «А тебе, Сергей Леонидович, тоже надо определиться!» Потом нас всех выпроводили, а члены политбюро ушли в Ореховую комнату. Через 20 минут Савинкин, заведующий административным отделом ЦК КПСС, приходит за мной и ведёт к Горбачёву. Горбачёв говорит: «Мы решили, что ты будешь министром обороны». Я отвечаю: «Я не готов. В Москве всего-навсего три месяца в должности замминистра по кадрам». «Мы тебе лишние сутки для вхождения в должность дадим…» Все смеются. Соколов мне подмигнул: соглашайся. Я Соколова знал и раньше, когда он был командующим Ленинградским военным округом, я у него был начальником отдела планирования и общевойсковой подготовки; крепкий мужик, сейчас ему 99 лет. Горбачёв продолжает: «Ты, Толя, обращаясь к Лукьянову, и ты, Лев, обращаясь к Зайкову, представьте его в шесть часов коллегии. Всё, ты – министр!» Вот так, по-хамски, со всеми на «ты»… Соколов передал мне ядерный чемоданчик: пришли ребята, рассказали, как с ним обращаться – там никаких разговоров не надо вести, фишки передвигаешь, даёшь ими команду на удар или на отмену удара. В подчинении у меня оказались пять маршалов: Ахромеев, Куликов, Соколов, Куркоткин, Петров. Но в результате мы работали дружно: с замами у меня никаких эксцессов не было.