В. Б.: – А танки зачем ввели? Для устрашения?
Д. Я.: – Ни в коем случае! Никакого подавления. Только для охраны стратегических объектов. И против провокаций.
В. Б.: – С чьей стороны?
Д. Я.: – Ельцина и его сторонников. Они распускали слухи, например, что его самолет на вылете из Москвы мы якобы задержали, хотя он после тенниса был в бане и вылетел на 4 часа позже. И якобы хотели сбить его самолет. Никто и не думал об этом!
Никто не думал и «Белый дом» захватывать. Но они начали баррикады строить… Мне от Ельцина звонят – надо охрану к «Белому дому». Я говорю, что пошлю Лебедя, замкомандующего ВДВ, с одним батальоном. Лебедь по моему приказу зашел, доложил Ельцину, что дом охраняется. А распространили информацию, что батальон перешел на сторону Ельцина…
В. Б.: – А почему армия за Ельциным пошла?
Д. Я.: – К этому времени уже все зависели от элементарного – от денег. У Горбачева денег не было. Армию стал содержать Ельцин. И фигурой он был. По сравнению с Горбачевым. А Горбачев, когда пришел к власти, по-моему… уже не верил себе.
В. Б.: – Членов ГКЧП обвиняют: они задумали путч, потому что при подписании Союзного договора теряли свои места.
Д. Я.: – Чушь. Я не держался за должность – за год до этого я к Горбачеву пошел: Михаил Сергеевич, мне скоро 70 лет, 8 ноября 1991-го. Надо молодого назначить на министра обороны. Чтобы он хотя бы год поработал со мной, поездил бы. Ввели должность свободного зам. министра, назначили Ачалова. Я хотел осенью 1991 года сдать ему должность.
В. Б.: – Считаете себя путчистом?
Д. Я.: – Путча не было! Была попытка сохранить страну, которой присягали! Про нас много врут. Что разрабатывали планы полгода. Плана у нас тоже никакого не было. Была надежда, что Горбачев одумается.
В. Б.: – А зачем врут?
Д. Я.: – Чтобы не показать действительную жизнь народа. Мы-де виноваты, что сейчас кругом в России миллиардеры. И во сто крат больше нищих.
В. Б.: – Вы с Горбачевым виделись после ГКЧП?
Д. Я.: – Единственный раз, когда был суд над Варенниковым. Он сказал: мне тебя жаль и Ахромеева. А остальные – черт с ними! А я ему: а мне жаль Родину. Что ее потеряли. Он махнул рукой и ушел.
«Говорить, что войны не будет – это чепуха»[15]
А ведь их действительно почти не осталось, живых свидетелей Великой отечественной войны. Они умирают от ран, возраста, болезней, а, может, еще от того, что им трудно жить под флагом, который они в 45-м презрительно кидали вместе с немецкими штандартами к подножию мавзолея. Что делать, наш российский триколор – точная копия флага власовской армии. Горькая ирония судьбы – победители доживают свой век под развевающимися знаменами побежденных… Да разве им в страшном сне могло привидеться, что на обломках страны, которую они защитили собственной кровью, будут маршировать ветераны СС, как это сегодня происходит в Прибалтике, или на их такие редкие уже колонны в праздничные дни будут нападать последователи Степана Бандеры, как это происходит на Украине. Или какой-нибудь дебил из своих будет отпускать шутки вроде – сдались бы Гитлеру, пили бы сегодня немецкое пиво. И ведь не объяснишь ублюдку, что его-то в лучшем случае ждала участь материала для растопки… О чем думал, умирая, ветеран, которого веерные отключения тепла и электричества no-Чубайсу приморозили к стулу в одном из российских городов? Может быть, о том, что не повезло, не сложил свою голову где-нибудь под Москвой, Прагой или Берлином? И вот приходится умирать страшной смертью, забытым в спасенной им стране? Но даже если все плохо, одно, несомненно, хорошо – нашу Победу у нас уже никто и никогда не отнимет, и 9 Мая на Руси навсегда останется самым главным праздником важнее всех прочих религиозных и светских. Объяснение этому простое – другие праздники и празднователи существуют благодаря тому, что этот день, 9 Мая, в нашей истории был.