Линзы глубинные
Мне война никогда не снилась. Обычно во сне видишь то, о чем недавно говорили, что-то такое недалекое свершилось.
Я в армии с 17 лет, а матом ругаться так и не научился. Считаю, мат хорош в колхозе.
Ко мне во сне только мать иногда приходит, с матерью у человека самая прочная пуповина. У меня не было такого, чтобы я во сне видел фронт. Наяву, сейчас с вами говоря, я очень многие моменты помню.
Помню, как расстреляли младшего лейтенанта. Как снаряд попал прямо в солдата. Стоял солдат, и его нет. Грудная клетка, а оттуда пар идет. Ни рук, ни ног. Просто грудная клетка. И пар… Голова в стороне. Пошли, собрали все останки и там же похоронили.
Хорошо Юлия Друнина сказала: «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне». Когда на тебя наведен пистолет, вроде страшно, вроде не страшно. Создается впечатление, что будь что будет. Когда ты идешь в атаку, когда огневые точки не подавлены и ты чувствуешь – будь что будет. Страшно, пока ты думаешь, что вот надо подняться в полный рост и повести за собой в атаку. Очень страшно. А как вскочил, то тут уже ни до чего.
Нам, молодым пацанам, было легче, а 50-летних солдат поднимали матом.
Я-то не мог ругаться. Веришь, с 17 лет в армии, а матом ругаться так и не научился, считаю, что мат хорош в колхозе, когда быки не слушаются. А с людьми нельзя.
Я был пацан по сравнению с теми солдатами, которые пришли по Ладожскому озеру из осажденного Ленинграда, с опухшими от голода лицами. Интересная деталь: эти пожилые солдаты никогда не бросали свои вещмешки. Я как-то попытался посмотреть, а что там в этом мешке. Какие-то голенища от сапог, подметки, какая-то тряпка. Зачем тебе это? А он говорит: а вдруг меня ранят. И я поеду домой, а это все пригодится. Человек и в том аду о доме думал.
Вот писатель Виктор Астафьев очень черно писал о войне, надрывно я бы сказал. Знаете, Астафьев в полный рост в атаку не ходил. Он всего-навсего был связистом.
Виктор Петрович был талантливейший человек. Он мог так описать, как из зернышка растет какой-то колосок, какая травка пробивается. Сильный литературный талант. Но в то же время там, где что-то касается главного, у него все плохо: плохой командир, плохие руководители, плохая идеология. Все дело в человеческом восприятии мира, у каждого оно свое. Причины в наших внутренних линзах глубинных…
Хрущев
Хрущев… У меня до сих пор хранится его доклад на XX съезде партии. Там солирует обиженный скворец Хрущева.
Сталин плохо руководил армией, Сталин по глобусу разрабатывал операции. Как можно в это поверить? Но не историк поверит, миллионы и верили. У Хрущева была глубокая личная обида на Сталина из-за погибшего на фронте старшего сына Леонида.