— Завтра поедем ко врачу — говорит Дэн, тоном не терпящим возражений. — Избавимся от досадной проблемы. Ты меня поняла?
— Да, хозяин — твердо говорю я. Мне нужен только он, и даже если мне прикажут прыгнуть в жерло вулкана, я сделаю это, не раздумывая и минуты. Денис странно смотрит на меня, а потом вдруг спрашивает.
— Что, и никаких возражений не будет?
— Я сделаю, так, как ты прикажешь — твердо говорю, но ладонь сама ложится на еще плоский живот, в защитном жесте, где растет его продолжение. Я, вдруг осознаю, что не могу лишиться этого ребенка. Денис, проследив мое движение, срывается с места, и едва натянув на себя, валяющиеся на полу, джинсы, выбегает из комнаты, словно прочтя мои мысли.
2002 год
— Как же мы будем жить? — спросила Зинаида. Она приняла его, не задавая вопросов, только сказала, — тебя же искать будут.
— Не будут — буркнул он в ответ — Я умер.
Женщина кивнула головой, закончив неприятный разговор. А через неделю он стал другим человеком. Теперь его звали Василием. Зинаида просто пошла в милицию, и написала заявление о пропаже паспорта ее брата. Горького алкоголика, пропившего родительскую квартиру, и остатки разума. А он, запросто получил новый документ за него. Красивый и официальный, делающий его не беглым зеком, а родственником женщины, в чьей квартире он поселился. Брата Зины он просто убил, о чем ей, конечно же, не сообщил, и с легкостью избавился от тела, закопав его в лесу, как дворового пса, без сожаления и жалости.
— Главное, чтобы Васька не объявился, — Зина вздохнула, разглядывая сожителя — проблемы могут быть.
— Не боись, не объявится — ухмыльнулся он, с жадностью хлебая из глубокой тарелки, жидкий, не вкусный суп. В глазах Зинаиды промелькнуло понимание, смешанное с животным страхом, но женщина промолчала.
Так он стал Василием Петровичем Живовым, алкоголиком и тунеядцем. Фамилия ему понравилась. Отображала ситуацию, и была хорошим знаком.
— У меня все получится — каждый день шептал он себе, словно мантру, простые слова, наполняющие его душу чернотой и лютой, нечеловеческой злобой.
Дэн
— Я не поеду — просто сказала Кэт, глядя на меня наглыми глазищами. — Ты не можешь заставить меня идти ко врачу, вопреки моей воли. Это мой ребенок.
— Ну, тогда собирай манатки и проваливай — эти слова дались мне не легко, она нужна мне. Но, только она. — Дети не входят в мои планы. Вообще. Никогда. Ты поняла меня? — уже кричу, наблюдая, как она встает с места, и начинает спокойно собирать свои вещи. Дура. Клиническая идиотка.
— Ты куда собралась? — тупо спрашиваю, словно это не я минуту назад прогнал Катю из моей жизни.