— Ты меня любишь?
— Опять начинаешь ерунду говорить? Кто мы с тобой? Влюбленные, что ли, которые никак друг на друга не наглядятся?
Цэнгэл отошел от меня, сел к столу и принялся потягивать чай.
— Говорят, что ты завел другую женщину. Люди говорят. Ты, когда женился, хотел меня любить, а ничего постыднее меня для тебя сейчас нет!
— Если бы я тебя бил, тогда ты могла бы сказать — не люблю, мол.
— Как мы живем, это хуже чем бить.
— Иди–ка сюда, ко мне. Поцелую тебя. Давно не целовал… Вроде с того дня, как выпал первый большой снег?
— А сейчас лето. Утки уже прилетели.
— И в самом деле, черт возьми. Вон оно как!
Склонив набок голову, Цэнгэл удивленно уставился на меня. Потом подошел и поцеловал.
— Ну, довольно теперь?
У меня запылали щеки, странное ощущение разлилось по всему телу. Я и не представляла, что замужняя, взрослая женщина может так истосковаться по мужской ласке. Я почувствовала слабость, даже слова сказать не могла. Хотелось мне только глядеть и глядеть на Цэнгэла. А он стоял передо мной красивый, стройный, мужественный и спокойный. Цэнгэл глядел на меня, растерянную, беспомощную, губы у него шевелились, словно собираясь расплыться в улыбке, по лицу разливался какой–то новый свет.
— Я тебя… Знала, что ты только мой… Обманула я тебя… Соврала про наговоры. — С этими словами я обняла Цэнгэла и начала его изо всех сил щекотать.
— Да ты что, с ума сошла? — Цэнгэл изнемогал, стараясь увернуться от моих пальцев.
— Любишь меня? Будешь любить?
— Да люблю! Буду! Сказал же раз… Ну и пальцы у тебя! — смеясь, Цэнгэл, наконец высвободился, а отдышавшись, сказал:
— Жена–то моя еще в силе. Все подмышки исцарапала. Ты бы хоть ногти стригла
— Только вчера стригла, при чем тут ногти?
— Сегодня пораньше давай ляжем. А ты выстирай мою рубашку да приготовь загодя ужин и чай. Я только к Муна Гуаю схожу. Давно у него не был. Обидеться может старик. Он тут как–то съехидничал, что молодежь не та пошла. Вот раньше, мол, молодые так веселились, что старики под одеялами спокойно лежать не могли.
У самой двери он обернулся и напомнил:
— Постель ароматом сбрызни.
Я пошла на берег реки. Опустила руки в воду и долго сидела и думала, глядя на игривые перекаты. Теперь, когда я сумела привлечь Цэнгэла, кончились мои сомнения. В нем было мое счастье. Оказывается, мне просто нужна была нормальная жизнь, в которой все уместно — обиды и прощения, ласки и разговоры.
Вода в реке шумела Изредка проносились мимо меня листья и сухие ветки. Там, где быстрый поток набегал на скалы, в лучах солнца серебрились капли воды. Мне показалось. что я счастлива. И в то же время не покидало меня ощущение, что я прошла мимо чего–то отпущенного мне жизнью, что–то потеряла и теперь в тщетных поисках тешусь самообманом. Моя жизнь напоминала судьбу листа, который вместе с рекой несется невесть куда.