— А дрова колотые есть?
— Есть… Ведь, говорят, ребенок у них, — сказала я почему–то с испугом.
— Ну и что?
— Ему холодно будет.
Я повязала платок, накинула шубу и подумала: «А ты спи себе».
Цэнгэл стал раздеваться.
— Разбери–ка сперва постель, а потом иди, — остановил он меня и опять потянулся, так что суставы хрустнули.
Не дело, когда жена забывает порядок и свои обязанности перед мужем. Есть люди, которые из мелкой ссоры раздувают большой скандал, и потом им только и остается, что разъехаться в разные стороны. Но Цэнгэл на меня пожаловаться не может. Да разве это труд — приготовить мужу обед да чашку чаю налить? Нет, долг каждой хорошей жены. Причина любой ссоры в доме — желание одного помыкать другим да пустое самолюбие. Моя мать прекрасно знала, что женщина должна в доме делать, и нас, дочерей, этой премудрости научила. Вот почему три года замужества прошли у меня спокойно и тихо. Если в семье любви не беречь, не уважать друг друга, мира не будет в доме.
Я разобрала постель. Цэнгэл уже из–под одеяла глухо так предостерег:
—Смотри осторожней с топором, палец не отхвати. Ночь все–таки.
Таинственным и красивым был заснеженный двор. Стоял туман, бесшумно валил густой снег, темные силуэты деревьев подступали вплотную. И вдруг я ощутила, как дорога мне наша бесхитростная жизнь в уртоне. От влажного снега пахло осенним айраком.
Когда я вернулась в дом, Цэнгэл спал так крепко, что бери его в охапку, тащи куда хочешь, и не проснется. Не знаю, чем объяснить — то ли радостью от приезда новых людей, то ли грустью, что подступила к сердцу в эту весеннюю ночь, — но только захотелось мне подшутить над Цэнгэлом. Вот бы вытащить его на двор дрова поколоть. Нравится мне, как он тяжелым топором колет сучковатые чурки.
Я стащила с него одеяло. Цэнгэл сел на кровати, смуглый от загара, и начал растерянно хлопать глазами.
— Что такое? — спросил он сердито.
— Медведь там!
— Кто–кто? Утро, что ли, уже? Пять часов?
— Там, за деревом, медведь притаился.
Цэнгэл кулаками протер глаза, и, вытаращив их, уставился на меня:
— Ружье доставай скорей! — а сам схватил шубу.
Я, делая вид. что ищу ружье, принялась распахивать шкафы, сундуки. Цэнгэл, с шумом наконец одевшись, накинулся на меня:
— Разве ружье в сундуке держат, дуреха? Вот оно!
Я бросилась к посудному шкафу, вытащила оттуда топор, которым мы рубили мясо, и протянула Цэнгэлу.
— На, держи!
— Я же говорю — ружье давай! — Цэнгэл оттолкнул меня, сорвал со стены ружье и выскочил на улицу.
Едва сдерживая смех, я крикнула ему вдогонку:
— А топор нужен?
— Нужен, тащи!