И она точно вдруг забылась.
– Дорогой!.. Ладный!.. – невольно прошептали ее молодые уста.
И она сперва наклонилась к уроду, потом и совсем опустилась возле него.
– Ты не плачь… не плачь… – продолжала она. – Тебя никто не обидит… нет, теперь тебя никто не обидит… аль ты не видишь?..
– Ох, вижу, вижу! – отозвался урод.
– А видишь – молчи, молчи! Слышишь ли – молчи! Чтобы никто не знал, чтобы никто не ведал… Молчи!..
И она на мгновение замолкла, протерла глаза, как будто они у нее заслезились и, словно бы что-то соображая, продолжала тихим, проникающим в душу голосом:
– Я все давно знаю… все… я не маленькая… Ах, как мне не спится по ночам!.. Все-то душно, все-то сны в голову лезут… Вчера в ночь приснился мне ты…
– Я? – промолвил трепетно Иона Маркианыч.
– Ты, ты, урод чертов! – почти вскричала девочка, точно обозлившись на него. – Ты! – И она с силой оттолкнула от себя урода.
Тот молча откатился в сторону, приподнялся, сел и сиротливо опустил голову.
Чертова Сержантка взялась руками за голову и, не обращая внимания на Иону Маркианыча, стала сама с собой рассуждать: «Девочка!.. Вот как!.. Какая же я девочка!.. Я девка… просто девка… Вон какая рослая, здоровая… Отец не напрасно назвал дубиной… Дубина и есть!»
Вдруг она тряхнула головой.
– Ты, уродина! – крикнула она Ионе Маркианычу,
– Ась? – отозвался тот пугливо.
– Скажи-ка ты мне: ведь девка я?
– Девка, государыня, девка.
– И рослая?
– И рослая.
– И здоровая?
– И здоровая.
– Так, стало быть, отец мне не указ?
– Не у… – начал было Иона Маркианыч и вдруг поправился: – Ах нет, нет, государыня! Указ! И большой указ! Отец дочке завсегда указ… так и в Писании сказано…
– Все ты врешь, чертова башка!
– Ах, не вру, государыня!
– Врешь! Кто же может человеку указывать, когда он вырос и по-своему жить может?
– Не может! – настаивал Иона Маркианыч.
– А еще ученая голова! – произнесла презрительно Чертова Сержантка. – Где же твоя ученость, коли ты до такой простой вещи не додумался! А тебе уж, поди, годов пятьдесят?
– Чуточку поменьше,
– Поменьше? Вишь, какой молодец сыскался! Поди и женихом еще себя считаешь?
– Жених не жених, а человек еще здоровый, – продолжал возражать Иона Маркианыч.
Чертова Сержантка рассмеялась, но странен и как-то жесток был этот смех молодой девушки. В нем слышались и какая-то злость, и какая-то болезненная хрипота, и при этом все лицо ее подергивалось судорогой и пылало, как в огне.
– Здоровый? Человек еще здоровый? – заговорила она почти совсем хрипло. – Вижу, что здоровый… Да уж больно чучело… совсем-таки чучело… ну вот что на огородах ставят…