Салтычиха (Кондратьев) - страница 46

В одно декабрьское утро взгрустнулось что-то Дашутке. Позвала она Фиву и завела с ней речь.

– Не по себе мне чтой-то, Фива, – сказала Дашутка.

– Ой ли? – удивилась Фива.

– Право же.

– Ах-ах! – заахала Фива и закачала головой.

– Придумать бы что… развеселиться, погулять… – надумалась Дашутка.

– Погулять хорошо, красавица моя, золотая моя, – согласилась Фива. – Повелишь – пойду запрягу савраску-то, прокатимся по Москве-то, по матушке.

– Надоело мне катание, Фива. Хочу чего другого.

– Чего ж такого, золотая моя?

– А уж и сама не додумаюсь.

Фива, склонив голову, задумалась, потом краснощекое лицо ее озарилось загадочной улыбкой, и она тихо проговорила:

– Дело ведомое: одни да одни… хорошо бы и в другой компании побывать…

– В какой такой?

– Вестимо в какой… в мужской компании…

– Уж не к себе ли вам, Фива, позвать мужиков-то? – возразила Дашутка. – Чай, сама знаешь, как мы отсюдова выпроводили молодцов-то, удальцов-то разудалых. Больше нe придут.

Фива искоса поглядела на Дашутку и, заметив, что та не прочь продолжать речь в начатом роде, с несколько иронической усмешкой на лице уклончиво проговорила:

– Уж где прийти, золотая моя! Не придут. Тут им пришлось несолоно хлебать, особливо последнему, тому-то рыжему, с бородавкой на щеке.

Как будто припомнив что-то забавное, Фива захихикала в кулак, потом вдруг смолкла и остановила взгляд на своей повелительнице.

Та молчала, как будто что-то обдумывая, и глядела рассеянно в окно, выходившее в сад. Ей почему-то припомнился Иона Маркианыч, этот жалкий урод, погибший на ее глазах. Она припомнила, как это поразило ее, как она заболела и как во время болезни ей все грезился окровавленный труп ее учителя. Но куда же подевался труп? Вопрос этот на несколько минут занял ее. А между тем Фива все стояла перед ней и все чего-то ждала, тихо и терпеливо, не трогаясь с места.

– Чудно! – вдруг произнесла Дашутка совсем тихо, как бы прислушиваясь к своему голосу и не отрывая глаз от окна, из которого виднелись обрамленные снегом деревья.

Фива навострила уши:

– Что чудно, красавица моя?

– А то, – продолжала Дашутка. – Со мной нынче в ночь, когда мы не спали вместе, случилось такое, чего я досель забыть не могу.

– Ну? – подошла к ней Фива.

– Середь ночи вдруг проснулась я, Фива, не разбуженная никаким шумом, беспричинно, и чую, что есть кто-то в комнате…

– Ах ты, страсть какая! – тихо и искренне воскликнула Фива.

– Что за страсть! Я ни чуточки не испужалась. Спросила только: кто тут?

– Ну? – тревожилась Фива.

– Ну… кто-то и ответил: я… И голос такой молодой, такой чистый…