Обе женщины были со всех сторон обложены свежими выпусками газет и без конца общались по мобильным телефонам со своими службами новостей. На ходу раздавая задания журналистам.
- Майкл, можем мы подкопаться к депутату-гомику, который вчера добровольно ушел в отставку из парламента? - спросила Джорджина, поглядывая в статью, которую только что выдрала из утреннего выпуска "Гардиан"* (*ежедневная газета либерального направления). - Очень уж загадочны обстоятельства, связанные с его отставкой. Не исключено, что дело пахнет жареным, тем более, что у него жена и трое детей.
- Похоже, от жены он ушел ещё пару лет назад, - поведал ей Майк. - Мы уже достали адрес его дружка, и я только что отрядил туда Стоупа.
- Только поосторожнее, - предупредила его Джорджина. - Если его родственники в курсе дела, то нам особенно разгуляться негде. Раз он оставил жену, то о супружеской измене речи уже быть не может. Ну, ладно, через десять минут я подъеду, тогда поговорим подробнее.
- Алленби, мать твою! - завопила Шарон в свой мобильник. - Сколько наших людей занимаются этим педерастом из парламента?
- Со вчерашнего вечера у его дверей постоянно дежурит наш фотограф, нервозно ответил ей редактор отдела новостей.
- Я хочу знать про этого гребаного хрена все! - Шарон так орала, что её слышала вся редакция. - Когда он чихает, и когда задницу чешет. Педерасты все одинаковые. Наведите справки во всех притонах: в Хампстед-Хите* (*популярный лесопарк на севере Лондона), в Клапам-Коммоне, во всех барах и забегаловках, где тусуются голубые. Распустите слух, что мы заплатим кучу денег за информацию о мальчиках внаем. Я хочу знать, кого он трахал, как часто и каким способом. Нужно вывести эту свинью на чистую воду!
У обеих женщин было кое-что общее! И та и другая пробивалась наверх из самых низов. Карьера Шарон началась очень рано. Уже в шестнадцать лет, сразу по окончании школы, она устроилась в редакцию местной газеты. Поначалу роль ей досталась довольно скромная: репортажи для колонок красоты и выгодных покупок. Однако прошло не так много времени, и её перевели в престижный отдел новостей. Ради сенсационного репортажа Шарон была готова на все. И журналистка из неё вышла блистательная; она отличалась не только непревзойденным нюхом на сенсацию, но и врожденным чутьем на источник информации.
В ранней молодости, ещё не успев пристраститься к спиртному и табаку, Шарон была совершенно неотразима. Снаружи, во всяком случае. Очаровать и выведать самые сокровенные тайны ей удавалось одинаково легко, что у сварливой старушенции, что у начинающего честолюбивого политика.