Как ни старалась Джорджина сдерживаться, устоять перед искушением ей не удалось. Обе женщины прекрасно знали, что показатели "Дейли Трибьюн" резко снизились, и даже бешеные затраты на телерекламу не могли спасти положение.
- Я только хочу, чтобы ты знала - я целиком и полностью на твоей стороне, - быстро сказала Шарон, делая вид, что не поняла намека на собственный провал.
Угу, стоя за моей спиной с занесенным кинжалом, подумала Джорджина. А вслух сказала:
- Ты, в свою очередь, можешь рассчитывать на аналогичную поддержку с моей стороны. - На губах её играла улыбка, но глаза не улыбались.
- Я ведь помочь тебе хочу, милочка, - добавила Шарон. - Сама знаешь, я в нашем деле собаку съела, и чутье ещё ни разу меня не подводило.
Да, на всякое дерьмо, подумала Джорджина. Шарон была единственной во всей Великобритании женщиной, которой удалось стать главным редактором газеты-таблоида национального масштаба. А теперь она хотела прибрать к рукам и "Санди" - лучшую газету группы "Трибьюн". Что ж, таким замашкам можно было лишь позавидовать.
Одного Джорджина не понимала - зачем потребовался Шарон этот спектакль. Она прекрасно знала (и Шарон это понимала), что Шарон хочет добиться её отставки. Холлоуэй наверняка рассказал ей, что соперница представила ему план перехода "Санди" на ежедневный выпуск. Такие уж были у Дугласа методы, он любил сталкивать своих подчиненных лбами, настраивать друг против друга. И все же оба действующих лица продолжали разыгрывать сцену.
- Как бы то ни было, Джорджина, я очень рада, что ты остаешься, заверила Шарон. - Уж слишком нас, женщин, мало в этом бизнесе. Мы должны друг дружку поддерживать.
Когда Джорджина уходило, её слегка мутило. Подобного лицемерия она даже от Шарон не ожидала. Та была признанной женоненавистницей. Ни единой женщины хотя бы на одном ответственном посту "Дейли Трибьюн" давно уже не было. Шарон безжалостно уволила всех.
По возвращении в свой кабинет, Джорджина застала там Пита Феретти. Его интересовали кое-какие подробности, касающиеся ближайшего воскресного номера.
Феретти ушел, а она не обратила внимания на неприметную шариковую ручку, которую Феретти как бы невзначай оставил в нижнем отделении пластмассовой стойки для входящих документов. Все знали, что сверхзанятая Джорджина никогда не роется в этих бумагах, и Феретти мог рассчитывать, что при удачном стечении обстоятельств ручка пролежит там до тех пор, пока его люди не установят более надежное подслушивающее устройство.
После ухода Джорджины Шарон, насмотревшись на длинные стройные ноги соперницы, тут же полезла в ящик за таблетками для похудания. Проглотила сразу две, запила их остывшим кофе и прокричала Роксанне, чтобы та приготовила свежий кофе.