Демонстративная бравада. Восток образует мой штатив. Я образовываю себя, но это не помогает, картины смазываются. Фигурация пространства и конституция субъекта. Почему не исчезает это чувство, что ты имитируешь язык? Язык, заговори же наконец! И перестань чувствовать себя чужим. Думай не о розовых слонах, думай о зелёном балкончике, о твоём кактусе. Ты можешь утечь у меня сквозь пальцы, но не делай вид, будто я не являюсь частью тебя. Ты был бы другим без людей, которые цепляются за тебя как за спасательный круг, чтобы достойно встретить им волей-неволей чужое – степь ли это белого экрана, незатасканный символ для любовных писем или уму непостижимое «чего-то хотеть от кого-то». Непременно ведь чего-то хочешь – для себя, для кого-то, для всех: смотреть в око экрана, если больше нет пространства, которое тебя обнимает, опутывает сетями, лелеет тебя, делает безрассудным и идёт тебе впрок.
Собирая мир в Крыму, а Крым катапультируя в мир, мы выпустим из него бесконечное множество осей – они разбегутся морщинками смеха! Рассеем их, а в нём – рассеемся. Крымской чечевицей как гарниром украсим край тарелки, искурим, словно дурманную травку на воскресной прогулке, нанесём на задний план скалистое море. Наш паспорт – свод акаций и плакучих ив – всегда при нас. То ли он – Австралия Европы, то ли центр Евразии: поставим его в центр наших дум, обежим все дороги, ведущие к нему и уводящие прочь, проберёмся к нему окольными путями.
Например: В Крыму, 42369 Вупперталь, Германия.
Taurus: образ быка. Таврида: место в Крыму.
Вполне в консенсусе с популярными адептами spatial turn я дистанцируюсь от того, чтобы путать реально не существующие, воображаемые пространства с географическими. Без ссылки на пространство лучше послать себя туда цугом (или на станцию Цуг побережья нашего Южика).
Референты моих пространств выскальзывают прочь или изменились до неузнаваемости. Будучи знаками прошедшего, знаками времени, они платят свою дань. Все признаки любви. Любви к месту самому по себе, беспримесно, отныне у нас в Русскости дежурное блюдо – местолюбие. Называется также: Ortlove, можно на вынос. Красное как Красная фабрика, как Красная площадь, действует повсюду, особенно в центре твоего тела, словно маленький путч: разверни твой душевный смайлик наружу, твой внутренний bunt.
Ortlove, экспортированная из Крыма путём передачи мыслей. Это вкус вина, которое я там возделываю, облагораживая его в другом месте. Поэтому я не подстёгиваю свой переезд туда и обуздываю любопытство в отношении «действительного Крыма». Его тени дотягиваются до Киева, до Кантштрассе и обегают Афродиту, которая выжидательно смотрит на лодки Цюрихского озера. Скоро они укажут на края. Чтобы их разгладить, потребуется много времени вне контаминированного контейнерного пространства.