121
ских водах, чувствовали себя на вторых ролях. Они посещали все значительные порты этого района, деятельно здесь торговали, могли подчас оседать, однако спокойная уверенность хозяев положения сопровождала их далеко не всегда. Бенгальский залив по существу был для «торговых гостей» из халифата проходным морем на их пути в Индонезию и Китай. Океанская Аравия использовала здесь лишь гавани на Цейлоне и порт Кадах на Малаккском полуострове.
Цейлон, как полагают, был известен арабам не только до ислама, но и значительно ранее начала христианства: 310 год до н. э., когда через Цейлон стали проходить пути торговли Суматры с Мадагаскаром, вправе рассматриваться как опорная веха. В последние годы старого летосчисления многие аравийские купцы оседают в западной Суматре. Стойкие очаги арабской оседлости на Цейлоне возникают в конце первого столетия н. э. Китайский путешественник Фа Сянь говорит об аравийских купцах, прибывающих сюда морем, и на рубеже IV и V веков — таким образом, как и в западной части Индийского океана, ислам застал в «подветренных странах» к востоку от Индии прочно сложившиеся связи «торговых гостей» и переселенцев из Аравии с местным населением. Пришельцы обосновывались преимущественно на побережьях, постепенно беря в свои руки всю внешнюю торговлю. Размножению и укрупнению арабских вкраплений на Цейлоне способствовали, с одной стороны, оживленные сношения с другими рынками, а с другой — обилие природных богатств на месте, доставившее острову еще в санскритской древности имя «Золотого» (виуагпасЫра, откуда индийское вуагпаауір, арабское Саран-диб). Через гавани Коломбо, Тутаджам, Гали (Галле) на западе и Мукатам, Рамана-кута, Тиркуна-малай (Трин-комали) на востоке Цейлона вывозились рубины, сапфиры, топазы, жемчуг и золото, бивни слонов и носорогов, панцири черепах, бамбук и бразильское дерево, алоэ, мускус, перец и корица, кокосовые орехи и целебные травы, шелк и чай. Взамен торговцы западноазиатского происхождения ввозили на «Сарандиб» вина, рис и одежду, стальные изделия и малабарский корабельный лес.
Из Цейлона купеческие суда, продолжая идти в направлении Китая, устремлялись на север вдоль побережий Бенгальского залива — на это указывает одно из двух арабских названий для Короманделя («Ал ма'бар» — проход) — либо шли прямо к Никобарским островам, а затем в Кадах. Этот порт имел шестнадцать не сильно отличающихся друг от друга, но все же разных названий, вследствие чего молено думать, что посещали его представители многих
12:
народов. За столь широкой известностью видится большое торговое значение; действительно, Кадах был местом, где дальневосточные, преимущественно китайские, товары в ряде случаев перегружались с одних судов на другие, через его гавань также шло на багдадский и прочие рынки халифата сиамское олово.