Спустившись к Сингапуру, этой жемчужине в «малайском клюве», покинув затем его вечно оживленные сотнями кораблей воды, парусники входили в Южно-Китайское море, и с этого мига все помыслы арабских купцов были о древнем Наньхайцзюне, в средние века Гуанчжоу, там еще около 300 года н. э. аравийские купцы основали свою колонию. За Сингапуром для арабов начиналось «Аль-бахр аль-мухит би-д-дунья» — море, охватывающее земную обитель, или «Аль-бахр аз-зифти» — смольное море, т. е. «черное как смоль»; здесь, у края известного тогда мира, у последних рубежей суши, за которыми зыбкая стихия простиралась в темную безбрежную неизвестность, сердца, распираемые алчностью, сжимались от суеверного страха. Вздох облегчения вырывался, когда парусники входили в одну из немногих гаваней на пути к Вьетнаму: плыли ли они с заходом в Индонезию или прямо к северо-востоку, перед ними неизменно оказывались остров Тиоман восточнее Малайи, затем остров Кундранг вблизи устья Меконга, далее остров Пуло-Кондор и порт Чампа (Санф); острова Парасельские и Хайнань были не в счет, ибо, миновав Сиамский залив, суда ложились на каботажный курс. Уже на подходе к побережью Китая путники видели небольшие участки суши, там и сям разбросанные по морской шири; Ахмад ибн Маджид, описывая в конце XV века «обруч мира нашего, суша справа, а море слева» (таким образом, он идет по часовой стрелке), так рассказывает об этих местах: «Затем берег обращается к земле Китайцев, а от Китайцев к Чампе; в них пустошь и житница да острова, кои счесть одному Всевышнему; не изучили мы их со слов знатока, и две книги не сходятся насчет них... Суша продолжает тянуться от Чампы и Китайцев, будучи у тебя справа, а море слева, в то время, как ты идешь мимо рубежа житниц и пустошей по юго-западу, покуда не минуешь Чампы и не явятся берег Сингапура и Биллитона (остров между Суматрой и Борнео.— Т. Ш.), страны чистого алоэ, да берег Малакки». Постепенно и это уходило за корму, давний бег по ветру продолжался, и вот наконец широкая бухта, далеко уходящая в глубь материка, обещает желанный отдых; в ее вершине шумит и переливается всеми цветами и оттенками разноязыкий Гуанчжоу, Александрия Востока. В этом городе
123
арабы впервые ступали на китайскую землю, поэтому они дали ему имя «Синийя» (Китайский).
В древней Аравии Китай считался краем света. Тем не менее в 651 году, через неполных двадцать лет после смерти Мухаммада, поглощенное внешними завоеваниями и внутренней борьбой молодое мусульманское государство отправило в загадочную дальневосточную страну свое посольство. За розовыми мгновениями вручения даров и установления вечной дружбы мединский халиф и его окружение видели огромный рынок внутреннего Китая; овладение им для разраставшейся державы было так важно, что могло исключать всякие другие цели.