Дисциплинированная позиция Гракха по отношению к языку с ее стилистическими эффектами, конечно же, вызывала отчуждение у позднейших читателей, ожидавших в определенных контекстах большего богатства регистров и большей страстности. И на самом деле сообщение Гракха в сравнении с искусным оформлением и подчеркнутыми аффектами155 цицеронова повествования отличается повседневной простотой — Геллий находит его дикцию «присущей комедии»156, т. е. близкой к тону обычной речи157 и отказывающейся от трагической отделки158. При этом нет никакой необходимости, чтобы отсутствовала gravitas, важность — по суждению Цицерона, Гракх ею обладал159. Таким образом, нельзя сводить цицероновские представления о gravitas к пафосу отрывков из «Веррин», — это было бы односторонне.
Лучше, нежели представление о близости к комедии, характеризует окраску гракховского рассказа эстетическое понятие mundities, чистоты речи160. С этимологической точки зрения слово, по-видимому, восходит к корню *теи- («мыть»), а обозначает эстетическое впечатление, которое достигается благодаря чистоте языка (Latinitas).
Манера повествования161: brevitas
Но сама по себе чистота языка — не та область, в которой сказывается фундаментальное различие между Гракхом и Цицероном. Иначе обстоит дело с brevitas162, краткостью; анализ цицероновского текста косвенным образом покажет, как скупо пишет Гракх.
Во фрагменте 48 Гракх нанизывает факты, не связывая их союзами. Рельефность придает смена времени в описании реакции жены: uxor renuntiat, супруга сообщает; исторический презенс четко выделяется на фоне окружающих перфектов163. Соединение предложений через idcirco ведет к водружению позорного столба и ярко подчеркивает ничтожность основания. В рамках стиля, в иных случаях асиндетического, такое наречие приобретает структурную значимость. В рассказе в целом господствует двойное членение, подчеркиваемое тождественным началом предложения: фраза 1 и фраза г начинаются со слова uxor; ср. позднее имена собственные Caleni — Ferentini и заключительную фразу с ее alter — alter. Аналогичную роль играет аллитерация: vestimenta — virgis. Общая структура трехчленная: предыстория (дважды по два предложения); событие (дважды две коротких фразы); последствия (две более длинных фразы).
Нужно обратить внимание на отсутствие в каждом случае эмоционального комментария.
В начале цицероновского отрывка, как и у Гракха, господствует асиндетическая связь между предложениями. Новшество — физиогномическое портретирова-ние душевных процессов: to to ex ore crudelitas eminebat, все его лицо говорило о жестокости. Слишком бледным был бы перевод в духе «жестокость была написана у него на лбу». Душевные процессы отражают аффект- ные прилагательные и причастия (inflammatus scelere et furore, пылающий яростью и жаждущий убийства; illius miseri, от этого несчастного; о nomen dulce, о сладкое имя; о ius eximium, о драгоценное право; о graviter desiderata... tribunicia potestas, о горячо желаемая... власть трибунов; acerba imploratio et vox miserabilis, горькая мольба и жалобный голос; fletu et gemitu maximo, потрясающими плачем и стонами), а также отвлеченные существительные с психологической окраской (scelere et furore; crudelitas). В то время как Гракх довольствуется употреблением только собственных обозначений, что соответствует стилю донесения, Цицерон использует более выразительные глаголы164: