- Спал, подлец!- бросил Роман жалко поникшему солдату.- Надень пилотку!
Снаружи послышался шум - к шалашу приближались.
- Возьми,- сказал Роман.
Он сунул автомат часовому и поднял руки.
Пучок света карманного фонарика уперся в глаза Роману,
- Кто?
- Нас потопили…
В теплом, хорошо освещенном блиндаже младший лейтенант закурил и оглядел Романа насмешливо-пытливым взглядом.
- Значит, свой?
- Я лейтенант!.. Прошу разговаривать повежливее! Вызовите ближайшую пристань…
Младший лейтенант курил и думал. Стволы двух автоматов холодом смертельного острия упирались в бока Роману. Он стоял раздетый, в одних мокрых кальсонах, и ждал, какое решение примет младший лейтенант. Тот медлил.
- А в какой стороне пристань?- спросил младший лейтенант, глядя то на огонек своей папиросы, то на Романа.
- Не знаю.
- А каким образом вы попали в блиндаж?
- Довольно допросов!
Минут через пять младший лейтенант дозвонился до «Краба» и рассказал о Романе. Выслушал ответ и передал трубку связисту.
- К месту потопления вышли спасательные катера, - сказал он и встал. Виновато улыбнувшись, добавил:- Извини, лейтенант, служба… А шпионов здесь достаточно… Переждешь до утра или сейчас тебя отправить на пристань?
- Сейчас! Только хоть шинель дайте.
- Но все-таки идти придется под конвоем. Ты для нас пока неизвестный.
Роману дали одежду. Выходя из блиндажа, он слышал, как младший лейтенант принялся разносить провинившегося часового. Вспомнив встречу с ним, Роман вздрогнул, словно от озноба: он был на волосок от глупой смерти.
Рассветало. Из серой, холодной дымки тумана необъятной зеркальной гладью проглядывало озеро, сразу от берега, теряя очертания, уходил в туман лес.
- И далеко до пристани?-спросил он конвойного.
Солдат, соблюдая уставную дистанцию, ответил:
- Километров восемь.
Ответ не удивил и не обрадовал Романа: проблуждав в воде и мраке не один час и пройдя по страшной дороге не один десяток километров, он просто сделал обычное солдатское дело. Впереди пролегали дороги труднее.
* * *
Командир танковой роты капитан Медведев высунулся по пояс из башни танка и крикнул Роману:
- Лейтенант, видишь?- и указал грязной от пороховой копоти рукой на дорогу.
Стоя на гусенице танка, Роман кивнул головой, не отрывая хмурых серьезных глаз от дороги. А по ней, изрытой, истоптанной, наспех проложенной саперами по сосновому лесу, шли пленные, закутанные в разное тряпье, небритые, в опорках и разношерстных валенках и в одних летних мундирах. Судорожно передергиваясь от мороза, они понуро брели туда, куда еще два дня назад бросали победоносные взоры,- в Ленинград. Жаждущие хватали на ходу пригоршни снега и бросали его в безголосые сухие рты. Те, кто не хотел пить, брели скучно, словно за гробом собственной судьбы.