Путинцев не удивился, увидев себя снова среди своих, в тепле, в надежном укрытии - пулеметном блиндаже. Напрягая голос, он спросил:
- Где она?
И тот, который стоял рядом с ним, опять наклонился. Он не расслышал вопроса.
- Где она?-прокричал Путинцев,- так, по крайней мере, показалось ему.
Никто не ответил.
Внезапно где-то рядом раздалось несколько таких сильных взрывов, что блиндаж покачнулся - и с подмостка чуть не скатился пулемет. Немец стал бить из тяжелых орудий. Путинцев ждал окончания обстрела с одной мыслью: узнать, что же случилось с нею, его спасительницей?
Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Тяжелой глыбой нависла тишина, только в печурке трещали сырые дрова, будто рвались в них пистоны.
- По тылам, сволочь, лупит,- сказал один из бойцов и тряпицей стал смахивать с пулемета пыль.
Другой зевнул и нагнулся к печурке, которая полыхала жаром в ногах у Путинцева.
- Как же так, она была со мной,- проговорил Путинцев, стараясь не верить молчаливому ответу тех, кто был в блиндаже.
Стоявший боец бросил недокуренную папиросу к печурке, поправил на голове шапку, набросил на нее башлык маскхалата и повесил на шею автомат.
- Убили. Тебя дотащила, а сама погибла. У самого нашего бруствера.- И бросил бойцам:- Я к хозяину. Узнаю, когда будет подвода за ранеными,- откинул плащ-палатку, заменяющую дверь, и вышел.
Путинцев плакал тихо и долго, не стыдясь своих слез. И никто его не утешал.
- Жалко, что и женщины погибают,- сказал боец у печурки.
Сидящий у пулемета ему ответил:
- Да, наш брат еще так-сяк, а женщина - совсем другое. Будто мать хоронишь или дитя родное…
* * *
…Поскрипывая протезами, он проходит по двору, и ребятишки, завидя его, кричат:
- Дядя Сережа идет!..
И если в руках у него сетка с продуктами, шумно предлагают ему свою помощь.
Ему уже за сорок, в волосах его изморозью поблескивает седина, но он так и не женился. Когда его спрашивают, почему,- он пожимает плечами, невесело улыбается:
- Не знаю, как-то не получилось у меня это дело…
Он тяжело привыкал, но все-таки привык к своей инвалидности. Даже во сне он стал видеть себя на протезах. Но по-прежнему ясно, будто случилось это только в прошлую ночь, в памяти его вспыхивает ракета - и он видит девичье лицо, голубоватое от света, большие и темные глаза, неизвестно какого цвета, и слышит ее голос:
- Живой? Вот и хорошо…