Обручев позвонил, дверь открылась, и он невольно попятился, прикрываясь планшеткой, как щитом: на него, навострив высокие уши, смотрела огромная собака. Лейтенант не разбирался в породах собак, но породу этой определил безошибочно: овчарка. Младенец узнает овчарку среди сотни других собак - так известна она.
- Вега, на место!
Собака отошла от двери и легла, не спуская с лейтенанта беззлобно горящих пытливых глаз: она, казалось, старалась распознать своим собачьим умом, что за человек Обручев и с чем он пожаловал к хозяину.
- Проходите, не бойтесь. Она не тронет.
Дверь распахнул человек лет сорока пяти, лысый, круглолицый, с добрыми голубыми глазами навыкате. Как он посторонился, пропуская Обручева, как закрывал дверь, тот определил: инвалид, вместо правой руки - протез. Потом, когда хозяин квартиры прошел за лейтенантом на кухню, опираясь на правую ногу, как на бревно, он дополнил свое предположение: и ноги, наверное, нет. И как он будет вести очень серьезный разговор с таким инвалидом? Служебный запал у лейтенанта пропал, и он уже злился на тех, кто написал жалобу на этого почти беспомощного человека.
- Вот что, гражданин Наседкин,- начал Обручев, стараясь не глядеть собеседнику в глаза.- Дело такое…
- Пройдемте в комнату,- предложил Наседкин, и лейтенант обнаружил, что и речь у хозяина квартиры с дефектом: он растягивал слова, как будто с трудом заставляя язык выговаривать их.
- Спасибо, поговорим здесь,- ответил Обручев, сел, раскрыл планшет и снова закрыл его и придавил локтем к столу.
Наседкин, поддерживая здоровой рукой табуретку, сел и отставил в сторону негнущуюся ногу.
- На войне?- спросил Обручев, указывая глазами на ногу.
- Да, на ней, проклятой,- ответил Наседкин, и по-детски ясные глаза его смеялись, словно он таил в мыслях что-то веселое и сам с собой разделял это веселье.- Так с чем пожаловали, товарищ лейтенант?
- Дело, знаете, такое… Жалуются на вашу собаку… Детей пугает, гавкает с балкона… И вообще, зачем вам собака? Вы семейный?-Обручев почувствовал, что вопрос этот немного неуместен и поспешил поправиться: - Вы один живете?
- Да, к сожалению.- Наседкин поправил здоровой рукой больную (рука, оказывается, была не протезная, а своя, но висела безжизненно, как сломанная ветвь).- А может быть, и не к сожалению… Так, значит, моя Вега мешает соседям?
- Пишут,- поморщился Обручев.- А мне вот поручили разобраться… Работа такая…
- Что же, разбирайтесь, раз нужно,- покорно согласился инвалид и стал непринужденно оглядывать гостя.
«Черт знает что за народ!.. Обязательно нужно написать кляузу, будто так нельзя договориться…» Смахнув невидимую пылинку с рукава кителя, Обручев спросил: