— Мой заместитель подполковник Ковров.
— Могу я поговорить с ним?
— Да, разумеется.
По внутренней связи командир дал указание секретарше, и через несколько минут в кабинет вошел высокий худой человек с озабоченным и усталым выражением лица.
— Константин Петрович, проясните нам, пожалуйста, ситуацию, — все с тем же спокойствием, но несколько утрируя официальность обращения, произнес командир. — Сотрудник уголовного розыска утверждает, что на нашем полигоне проходят тренировки частных лиц. Что вы можете сказать по этому поводу?
Явное замешательство заместителя сразу убедило Гурова, что ему, несомненно, есть что сказать.
— Но… то есть… это не совсем, — мучительно подбирая слова, мямлил он. — Это не частные лица. Меня попро… к нам обратились коллеги из смежных структур с просьбой провести краткий обучающий курс… точнее, я бы даже сказал, тестирование. Им была необходима профессиональная оценка, и поэтому…
— Что за смежные структуры?
Лицо командира больше не было спокойным и равнодушным. На нем отражалась сложная и разнообразная гамма эмоций, где можно было заметить и недоумение, и гнев, и досаду. Ему явно не нравилось, что о происходящем в подведомственной ему части он узнает от посторонних лиц.
— Это… это от Яковлева были люди, — выдавил из себя окончательно павший духом заместитель.
После этих слов в разговоре вновь образовалась пауза.
Гурову фамилия Яковлев не говорила абсолютно ничего, но Валентину Игоревичу она, по-видимому, объясняла многое. Он замолчал, вновь обдумывая ответ, и когда снова заговорил, Лев сразу понял, что его надежда на союзничество не осталась тщетной.
— Вы, кажется, спрашивали, что за люди тренировались здесь и как долго? — обратившись к нему, произнес командир. — Давайте переадресуем этот вопрос Константину Петровичу. Он, кажется, знает об этом гораздо больше, чем я. Так что это за сотрудники, работающие в структурах господина Яковлева, которым понадобились тренировки на полигоне, где готовят бойцов спецназа, а, Константин Петрович? Просветите нас, пожалуйста!
Бедный Ковров, и без того находившийся на грани обморока, посерел от волнения.
— Это… он телохранителей своих хотел поучить. Потренировать. На него покушение было. Вот он и хотел… Сказал, что не умеют ничего, что хочет научить их… работать. Я Бурееву сказал, он позанимался с ними… недолго. Они всего неделю здесь пробыли. В самом начале месяца. Побегали с нашими, постреляли. Вы тогда только что уехали, и я подумал… подумал, что вы одобрили бы такое решение. Это ведь… партнеры.
Пока командир молчал, по-видимому с трудом подбирая цензурные выражения, чтобы высказать свое мнение заместителю, Гуров задал вопрос: