Вид у него при этом был такой самодовольный, что Гуров не выдержал и рассмеялся.
— Припас главную новость на посошок? — предположил он. — Признаю, ты меня заинтриговал. Выкладывай, что за портрет и от кого ты его получил.
— Один парнишка из местных постарался. Кличут его Сусликом, но по мне, так он настоящий сыщик, — объяснил Крячко. — Этот самый Суслик встает с первыми петухами, с ними же ложится и все свободное время таскается по городку, присматривается, принюхивается, прислушивается. Хобби у него такое, вроде как журналистом стать собирается, опыта набирается. Говорит, хочу чуйку на сенсацию выработать. Надо признать, у него уже неплохо получается.
— Слушай, Стас, ты как та бабка, что вокруг кактуса крутится: и взять охота, и рук жалко. До сути дойдешь сегодня? — не выдержал Гуров.
— За три дня до смерти бомжей Суслик кое-кого видел. Незнакомого парня на стареньком «жигуленке». Парень беседовал с бомжом по кличке «Калмык». Позднее этот самый Калмык пришел к старику Тесику с коммерческим предложением. А потом того же парня Суслик встретил еще раз. Не в поселке, а в лесочке напротив заброшенного дома, как раз в тот день, когда компания Тесика выпивон дегустировала. Парень Суслика не видел, тот старался не светиться, сенсацию же искал.
— Если предположить, что парень и есть тот дачник, что предлагал работу Калмыку и расплатился с ним спиртом, показания Суслика крайне важны, — воодушевился Гуров. — Надо бы Суслика в отдел привезти, фоторобот составить.
— Уже. Полчаса назад сдал с рук на руки нашему художнику. — Крячко весь светился гордостью. — Думаю, скоро будет готово.
— Когда успел? Ты вроде бы только что вернулся, — удивился Лев.
— Да нет. Приехал я с час назад. За пирожками отлучался: надо же Суслика покормить. А у тебя-то как? Побеседовал со следователем?
— И со следователем, и с любовницей Камова, и в бар, из которого Камов принял последний звонок, успел наведаться. — И Гуров вкратце рассказал новости.
Когда речь дошла до человека, с которым встречался Камов, Стас Крячко аж на стуле подпрыгнул:
— Как-как, ты говоришь, его твой знакомец называл? Лысый? Скажи, что прозвище напрямую связано с прической! Скажи, что череп Лысого действительно гол, как колено!
— В чем дело, Стас? Знаешь, о ком речь? — тоже заволновался Лев.
— По всей видимости, да. Сдается мне, мой дачник и твой уголовник — одно лицо.
— Дачник тоже лысый? — не веря в удачу, спросил Гуров.
— По словам Суслика, у него бритый череп. И вообще вид уголовный.
— Где сейчас Суслик?
— У художника, я уже говорил.
Договорить Крячко не успел, Лев сорвался с места и помчался в кабинет, где обычно трудились художники, приписанные к полицейскому участку. Он слышал за спиной топот ботинок Стаса и его ворчание, но останавливаться и объясняться не стал. Ему было важно застать Суслика на месте. Фоторобот само собой, а поговорить с парнем не помешает. У художников Гуров застал идиллическую картину: двенадцатилетний подросток в спортивном костюме с оттянутыми коленями и с обросшей шевелюрой, давно не встречавшейся с ножницами и расческой, и тридцатилетний холеный капитан в строгом темно-синем костюме, белоснежной рубашке и стрижкой волосок к волоску, плечо к плечу сидели возле монитора компьютера и рассматривали плод своего труда. Вид у обоих был довольный.