Убийство драконицы — это неминуемый, жуткий скандал. Раса и так на грани вымирания, а насильственная смерть молодой красивой особи, способной рожать, грохнет немыслимой бомбой. Все противники и враги не преминут отметить, где произошло убийство, и сделают всё, чтобы очернить его имя, выбросить из парламента, уничтожить.
Розыскная собака Рейлим вцепится в него мёртвой хваткой и, наверняка, захочет отомстить за Мэрин. Вон, как ухмыляется, покручивая амулет, улавливающий чужие эмоции. Важно говорить искренне, быть максимально открытым. Или казаться таким... Ему, как менталисту, это будет не сложно. Арден невесело улыбнулся, побуждая следователя к вопросам.
— Ну что ж, лорд Лидосский, — не растерялся Данор. — Потрудитесь рассказать, когда вы в последний раз видели леди Элизель Аллерскую живой.
— Этой ночью. Она пришла ко мне в спальню.
В глазах Данора зажглись нехорошие огоньки. Как невовремя узнал Рейлим о ветрености и легкомыслии своей невесты. Ох, как невовремя! Представил, видимо, как к нему в спальню бегала и Мэрин.
— И чем вы занимались?
— Общались. Элизель приходила извиниться за произошедшее на балу.
— Извиниться? — брови Данора чуть вскинулись. — За что же?
— Это она порвала платье на моей спутнице.
— Вот как? Элизель призналась сама?
— Да. Она призналась, попросила прощения. Сказала, что ревновала.
— И вы разозлились.
— Нет. Она выглядела виноватой и очень милой, искренней. А я сильно устал. Я ведь только вернулся домой из департамента. Если помните, мне был выписан штраф.
— Крупный штраф, — ухмыльнулся Данор. — Вы предъявили его Элизель?
— Никогда не беру деньги у женщин.
Рейлим на миг поджал губы, прищурился, оценивая прямой и честный ответ.
— Что было потом?
— Я попросил Элизель уйти.
— А она?
— Уходить не хотела. Стала меня уговаривать, потом шантажировать.
— Вот как? И на что уговаривала?
— Хотела, чтобы я провёл с ней ночь.
— И чем же она шантажировала?
— Пообещала всё о нашей ночи рассказать Ольге.
— Что ж, — протянул самодовольно Рейлим. — Она имела полное право рассказывать.
Арден видел, как следователь в уме потирает руки. Ещё бы! Мотив преступления — вот он! Осталось только вытащить заветный браслет и нацепить его предполагаемому убийце, чтобы запустить обратный отсчёт.
— Да. Рассказывать, но не лгать.
— Так ночи любви не было?
— Нет. Ничего не было. Мне интересна другая женщина. Ольга. Потому Элизель ушла.
— Вы поругались.
— Нет. Вы же знаете, месир. Я люблю женщин и никогда не смогу их обидеть.
После этих слов Данора почему-то слегка повело. Он напрягся, стал более угрюмым и хмурым. Потёр перстень, который весь разговор оставался прозрачным, как ледяная слеза.