У Геркулеса, вычистившего авгиевы конюшни, была задача полегче, чем у Гудериана, ведь поблизости протекала река, облегчавшая ему работу. Ресурсы, находившиеся в распоряжении Гудериана, иссякали с каждым днем. Кроме того, у Геркулеса руки были свободны, а у Гудериана связаны, да и полномочия весьма ограничены. Разумеется, он предпочел бы иметь возможность «…давать указания всем офицерам корпуса генерального штаба, находившимся в армии, по вопросам, касающимся генштаба в целом», однако Гитлер, Гиммлер, Кейтель и Йодль склонялись к тому, чтобы ликвидировать генеральный штаб вообще, и, похоже, не собирались отказываться от этой затеи. Так что Гудериану пришлось идти на еще большие уступки, чем его предшественникам. 23 июля в радиообращении к нации он сказал: «Кучка офицеров, частично состоявшая из отставников, потеряла мужество и, проявив трусость и малодушие, предпочла долгу и чести дорогу, ведущую к позору… Народ и армия сплотились вокруг фюрера… Я гарантирую фюреру и германскому народу, что генералы, офицеры и солдаты вооруженных сил в едином порыве устремятся к победе под девизом почтенного генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга. Преданность – суть чести». А 29 июля он издал печально известный приказ (по мнению Герлица, несколько преувеличивавшего, «произведший раскол в рядах генерального штаба, который так и не удалось преодолеть»), В этом приказе говорилось: «Каждый офицер генштаба должен быть национал-социалистом. Это означает, что в политических вопросах его должно отличать примерное поведение. Он должен быть наставником для младших товарищей, постоянно разъяснять им мысли фюрера в политической сфере, а также в области тактики и стратегии».
В то же время нацистское приветствие по требованию фюрера стало обязательным для вермахта. То, что раскол произошел, факт неоспоримый, хотя, наверное, более правильным будет сказать, что в его основе лежали последствия неудавшегося путча, а не только приказ от 29 июля.
В «Воспоминаниях солдата» Гудериан не упоминает ни о радиообращении, ни о вышеупомянутом приказе. Вероятнее всего, первое было сделано по просьбе Геббельса, тогда развившего лихорадочную деятельность, испытывая сильнейшее давление со стороны Гитлера, обрушившегося на армию с яростными нападками. Умалчивая об этом в своих мемуарах, Гудериан тем самым выражает свое беспокойство по поводу мер, которые его вынудили принять. Если бы он решил затронуть эту тему, то ему, скорее всего, пришлось бы говорить, что цель оправдывает средства. Его средствами являлись сдерживающие действия в духе Микобера, он стремился выиграть время, поступаясь статусом, и выжидал, пока военные действия не зайдут в тупик и тогда можно выторговать приемлемые условия мира. Интересы страны Гудериан ставил превыше собственных интересов и интересов вооруженных сил и, тем самым, возможно, оказывал Гитлеру самую большую услугу. Хотя фюрер и его подручный Гиммлер (назначенный командующим армией резерва вместо Фромма) решили заменить армию формированиями войск СС, но были еще не полностью к этому готовы. Что касается основной части офицеров, они недолюбливали своих партийных «товарищей» и не доверяли им. Заняв положение связующего звена между армией и партией, Гудериан на время гарантировал Гитлеру лояльность армии. Навряд ли какой-либо другой военачальник (за исключением Рундштедта) обладал достаточным для этого престижем. Одной из своих первоочередных задач Гудериан считал полную реструктуризацию ОКХ, а также хотел подтянуть дисциплину офицеров, в новой атмосфере национал-социализма позволявших себе недопустимые вольности, и, где мог, расставлял своих верных последователей, служивших вместе с ним в прошлом – среди них были Праун, начальник связи, и неутомимый генерал танковых войск Вальтер Венк, в 1928 году помогавший Гудериану создавать тактику танкового боя, ставший теперь начальником оперативного отдела.