Задолго до января план подвергся острой критике. Манштейн доказывал, что он навряд ли обеспечит достижение полной победы, поскольку не предусматривает тотального уничтожения северной группировки противника и не создает благоприятной стратегической ситуации для нанесения вспомогательных ударов. Плану не хватало гибкости, да и глубина проникновения была незначительной. Манштейн полагал, что вторжение должно обеспечить быструю и полную победу, поскольку неудача приведет Германию к затяжной войне, которую страна будет не в состоянии выдержать. Он выступал за окружение крупных сил противника с последующим их уничтожением, как требовала стратегия Мольтке-старшего, и чего пытался, но не смог достичь Мольтке-младший, но что самому Манштейну и Рундштедту совсем недавно удалось в Польше. Гитлер также был недоволен планом, хотя, в смысле стратегической дальновидности, до Манштейна ему было далеко. 25 октября – еще до того как Манштейн ознакомился с планом ОКХ – фюрер предложил в дополнение к наступлению через Арденны направить главный удар через южный Маас на Амьен, а затем к побережью Ла-Манша, чтобы отразить большие силы противника. 31 октября, совершенно независимо от Гитлера, Рундштедт представил ОКХ хорошо аргументированный проект, очень похожий на тот, что родился в воображении Гитлера.
Гудериана, как признанного эксперта, своими познаниями в этой сфере явно превосходящего Браухича, Гальдера и остальных, также пригласили принять участие в дебатах, поскольку, несмотря на перебранку, все еще продолжавшуюся среди мелких сошек – сторонников и противников танковых войск, – никто в высшем командовании не сомневался, что успех предстоящего вторжения будет зависеть от действий авиации и танков. Да и в самом деле, чем были вызваны постоянные отсрочки начала операции, как не страхами, что неблагоприятные метеорологические условия воспрепятствуют вылетам авиации, и что танки завязнут в зимней грязи? После того, как 9 ноября Гитлер упомянул о своей идее Йодлю, тот обсудил ее с Вильгельмом Кейтелем, а Кейтель решил проконсультироваться с Гудерианом по вопросу о возможности прохода крупных танковых сил через Арденны. Гудериан в «Воспоминаниях солдата» не говорит об этом и пишет только о подобной дискуссии с Манштейном, состоявшейся во второй половине ноября. К тому времени он уже имел все расчеты относительно потребностей танковых сил, необходимых для осуществления этого замысла. Вне всяких сомнений, здесь немалую роль сыграл его личный опыт пребывания в Арденнах в горячие денечки 1914 года и в Седане, на штабных курсах в 1918 году, на основании которого он заверил Кейтеля – танки смогут пройти по Арденнам. Однако когда 11 ноября Гудериану сказали, что его 19-му корпусу, вероятно, придется возглавить наступление на Седан, он заявил, что двух танковых и одной моторизированной дивизии для этой задачи совершенно недостаточно. Позднее, когда Манштейн вплотную занялся исследованиями этого вопроса, в результате чего на свет появился еще более амбициозный план, Гудериан выдвинул гораздо более серьезные требования – теперь ему нужны семь мобильных дивизий в авангарде.