Здесь, на этой местности, где, говоря словами немецкого историка, «шум битвы почти смолк», танк одержал победу там, где даже не было следов его гусениц. Боязнь танков, подрывавшая боевой дух немцев в 1917 и 1918 гг., теперь перешла на их противников, тех, кто ее когда-то породил. Французская пехота бежала с важных позиций, не видя противника, лишь заслышав отдаленный слабый гул танковых моторов. В действительности это рокотали французские танки, шедшие, чтобы контратаковать. В случае надлежащей организации эта контратака могла бы иметь успех, и немцы оказались бы сброшены с плацдарма, однако два батальона легких танков, вызвавших такую панику в собственных войсках, остановились, дабы не умножать уже существующего хаоса, и поэтому утром находились далеко от исходных позиций, с которых должны были наносить контрудар, и когда пошли вперед, столкнулись с немецкими танками и артиллерией, руководствовавшихся доктриной в духе фон Секта, генерала, считавшего, что настоящий командир должен «всегда ставить цель чуть большую, чем та, которую считает достижимой. Он оставит место для удачи, однако при это.м необходимо обладать мудрой выдержкой и артистичностью, чтобы не поставить цель, явно находящуюся за пределами реальных возможностей».
Этот совет и предстояло освежить в памяти Гудериану, так как начала поступать информация, что во французской обороне наконец-то появилась брешь, которой он так страстно желал. В голове у него засело лишь одно – рейд на Амьен. Но сначала было то, чему один из британских генерал-майоров, Бернард Монтгомери, даст название «собачья драка». А поскольку в собачьей драке принимали участие, главным образом, бронетанковые части обеих сторон, то, вспомнив их судьбу, мы сможем проникнуться духом конфронтации. Чтобы не отставать от немцев, французы сформировали три легких механизированных дивизии (Divisions Legeres Mecaniques – DLM), каждая из которых имела по 194 танка, включая неплохие S-35, и четыре бронетанковых дивизии, имевшие по 156 танков, включая тяжелые танки типа В1. Кроме этого у них имелось 25 отдельных батальонов легких танков для поддержки пехоты. Легкие механизированные дивизии были направлены в Бельгию, где их здорово потрепал 16-й корпус. Они потеряли не только много машин, но и волю к борьбе, и в течение всей оставшейся кампании французские танкисты начинали нервничать при одном лишь упоминании о немецких танках. Гудериану не пришлось увидеть франузские танки, как не встретился он и с 1-й бронетанковой дивизией, сформированной совсем недавно и обладавшей организационными недостатками. Ее слабым местом были связь и плохое знание принципов действий танковых дивизий. Ей не хватало пехотных и вспомогательных подразделений, в чем ясно проглядывала приверженность к прежней концепции тесной поддержки пехоты на линейных позициях. Недостаточная слаженность действий приводила к медленному развертыванию. 1-я бронедивизия также отправилась в Бельгию, и 14 мая ее послали к Динану, чтобы задержать внезапно прорывавшийся 15-й корпус Гота. За три дня боев она была практически уничтожена. Из-за плохой работы тыловых служб ей постоянно не хватало горючего. Плохая связь и Неудовлетворительная организация службы регулировки движения привели к сбоям в управлении войсками и к хаосу на дорогах.