После отбоя раздавался в казарме голос новобранца:
– Товарищи «деды»! До дембеля осталось девяносто шесть дней!
– Ура-а! – заполнял казарму радостный выдох. Потом все стихало, и я шел проверять планы занятий у сержантов. После этого писал свои планы, на которые уходило часа два. Солдаты уже спали глубоким сном, а мы – младшие командиры – собирались в каптерке, жарили картошку. Шел легкий, ничего не значащий треп про «гражданку», про жизнь. Я успевал погладить форму, почистить ее, подшить воротничок, надраить сапоги. Следить за своей одеждой вошло в привычку еще со школы, с поездок на соревнования.
Часа в два-три ночи я ложился спать, а уже в пять тридцать меня будил дежурный. Пятнадцать минут на сборы. Без пятнадцати шесть приходил дежурный офицер, в шесть – подъем роты.
Я люблю поспать, поваляться по утрам в постели, но еще в школе начал бороться с этой пагубной привычкой. Каждое утро я заставлял себя подниматься к намеченному часу, делать зарядку. Я проштудировал массу литературы: аутотренинг, система йогов, многое другое, чтобы научить организм за три-четыре часа восстанавливать силы. Но одно дело просыпаться вовремя на «гражданке», когда твое тело не изнывает от физической усталости, и другое – в армии. Первые дни я ходил с заспанными глазами, мысли медленно и лениво ворочались в голове, движения были вялыми, тело – неотдохнувшим. Но постепенно все вошло в свою колею.
Сержантская должность, честно говоря, самая сволочная должность в армии. Сержант – это еще не офицер, но уже и не солдат. Он прослойка, амортизатор между офицером и солдатом. Спрос с него, как с офицера, а спит, ест он вместе с солдатами.
Двадцать четыре часа ты на виду у солдат, сотни глаз настороженно следят за тобой, оценивают: с кем ты, чью сторону примешь в извечном противостоянии подчиненного и командира? Будешь держаться офицерского состава – потеряешь уважение солдат, своих же ребят, с которыми тянешь лямку службы. Примешь сторону солдат – попадешь под пресс офицерства. Именно на этой должности, как ни на какой другой, требуются и тонкий психологический расчет, и дипломатия, и изворотливая игра ума.
Я наблюдал, как многие из сержантов сразу попадали впросак, отдаляясь от солдат или, наоборот, выступая против офицеров. Из этого ничего хорошего не выходило. Таких солдаты считали предателями, лизоблюдами, таких брали в крутой оборот командиры. Я подумал: ну есть же какой-то выход! Не может быть, чтобы его не было, просто его надо найти. Кстати сказать, здесь мне помог мой «веговский» опыт, школьный, шахматный. Опыт разрешения конфликтов между ребятами. И конечно, наблюдения.