Я был вне себя от злости. Мне хотелось их ударить. Хлопнув дверью, я решил поискать прибежища на болоте. Отвязал плоскодонку и позволил ей плыть по воле волн. Верно, ты считаешь, что царящий в природе покой, однообразный пейзаж, медленное движение лодки — все это способствует тому, чтобы в подобную минутку вернуть себе самообладание и хладнокровие. Так вот, ты ошибаешься: теперь я был полон негодования против отца. Ему нравилось видеть в себе жертву. Дезертир — вот кто он такой! Мне приходится разбираться с моей ненормальной матерью, ненормальной теткой и ненормальной сестрицей. Конечно, ничто не удерживало меня в Керрареке.
Стоит только позвонить Давио — и до свидания! Но довольно того, что один Майар де Лепиньер ударился в бега. Я же решил принести себя в жертву, как сказала бы эта дура, Ингрид Как-ее-там.
Эта странная мысль заставила меня улыбнуться. Мне вдруг захотелось мучить ее, причинять ей боль, раз я не сумел добиться уважения от своих домашних.
Здесь мне хотелось бы втолковать тебе то, в чем я сам так и не смог разобраться до конца. Для матери и тетки я, в сущности, так и остался мальчишкой; и пусть я продвинулся по службе — для них я так и не вырос из коротких штанишек.
Зато Ингрид — представь себе — видела во мне высшее существо, что-то вроде посланца Божия, человека исключительного, перед которым нельзя не склониться. Мне вдруг стало казаться, что одна женщина должна расплачиваться за другую. Это было нелепо, более того, гнусно. И все же эта мысль, словно жук-древоточец, проникла в какой-то участок моего мозга, на который мне бы следовало обращать побольше внимания.
Теплый ветерок гнал мою лодку вдоль протоки, над которой, едва не касаясь кувшинок, вились черные с синим зимородки. Понемногу мои обиды поутихли. Забавно будет сыграть перед Ингрид роль этакого энергичного господина, непреклонного дельца, но готового договориться с ней насчет этого права на проезд. Матушку я и не подумаю ставить в известность. Довольно будет коротких визитов. «Вы должны дать больше… Подумайте, насколько от этого возрастет ценность вашей виллы…» Дурное обращение, которому я подвергался дома, я сумею обратить против Ингрид, изводя ее ради собственного удовольствия.
То были не ясные намерения, не расчеты, не даже задние мысли; всего лишь смутные мечтания, легкий туман воображения, которому неяркий свет, проникавший сквозь высокие травы, придавал что-то призрачное. Да и кто из нас, в конце-то концов, сказал другому «до свидания»?
Я вернулся домой немного пьяный от солнца, от усталости, от скуки. В замке на всех этажах на меня дулись. Я не стал делать никаких шагов к примирению. Напротив, сел в нантский автобус, даже не предупредив никого из них, куда я еду. Я еще выдрессирую этих баб! На самом-то деле я ехал за лекарствами, которые, по-моему, были необходимы Клер. Не стану их тут перечислять, но если, по-твоему, подобные детали могут пригодиться в романе, я пришлю тебе список.