— Кто вам звонит обычно?
— В основном женщины.
— Безответная любовь?
— Нет, не только это… Безработные женщины, молодые девушки, которые не могут найти себя… Я знаю, что это такое. Я работал в профсоюзе на заводе деталей. Эти проблемы, к несчастью, знакомы мне.
— Много ли попыток самоубийств?
— Нет. В последнее время люди хватаются за все, что только можно.
— У вас сложилось впечатление, когда вы слушали голос вашего собеседника, что он действительно решил покончить с собой?
— Я почувствовал, что он был очень взволнован. Но не думал… Этот выстрел… У меня было ощущение, как будто в меня выстрелили в упор.
— Вы были знакомы с мсье Фроманом?
— Как и все. Я не был его сторонником в политике. Мы встречались два или три раза на свадьбах, похоронах, в общем, в тех местах, где нельзя не встретиться. Но мои симпатии и антипатии не имеют к данному делу никакого отношения.
— И все же, когда он назвался, о чем вы подумали?
— Честно говоря, ни о чем. Я был оглушен, я должен был как-то действовать… Меня застали врасплох… Он мне не давал вставить ни слова.
— Да? Не могли бы вы мне повторить то, что вас особенно поразило? Но сначала расскажите, о чем вы говорили. Он вам сказал, почему собирается застрелиться?
Мсье Ферран опустил голову на ручку зонтика, который все это время сжимал между коленями. Он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
— Сначала его голос дрожал. Он был напуган… Это всегда так бывает… Потом он сказал, что у него в руке револьвер, и постучал его рукояткой по столу, чтобы убедить меня. Это меня испугало. Я спросил, не болен ли он? Нет. Может быть, его обманули? Или он потерял дорогого ему человека? Нет.
Мсье Ферран открыл глаза и загнанно посмотрел на комиссара.
— Что бы вы сделали на моем месте?
Комиссар покачал головой.
— Вы ни в чем не виноваты, — сказал он. — Если я правильно понял, у Фромана не было никакой причины?
— Был мотив, но очень странный. Я хорошо помню его слова.
— Говорите. Это очень важно. — Дрё слегка наклонился вперед.
— Он сказал: «Я чувствую себя отторгнутым… Жизнь меня больше не интересует. Я чувствую себя чужим в вашем маленьком мире автоматов. Я ухожу».
— Это похоже на слова человека, который страдает депрессией.
— Нет. Он настаивал на этом. Я не могу забыть его последние слова: «Я прекрасно владею собой… Я решил исчезнуть, потому что надоел себе и окружающим».
— Но это же абсурд.
— Затем он продолжал: «Я хочу, чтобы домашних оставили в покое, чтобы не было никаких беспокойств и хлопот». Потом он сказал что-то вроде: «ни цветов, ни венков».
— Одним словом, — сказал Дрё, — он вам оставил своего рода устное завещание.