Фактически было выпущено на свободу свыше миллиона человек и прекращено производство около 400 тысяч уголовных дел. Эти люди пошли за своим благодетелем, если бы он бросил клич о своей поддержке. Из бывшего Министерства госбезопасности СССР он предусмотрительно убрал всех тех, кто работал при Абакумове и Игнатьеве, то есть был их креатурой.
Сосредоточив в своих руках внушительный рычаг власти, Берия планировал отправить на нары бывшего министра госбезопасности Игнатьева, рассчитывая, что он и арестованный его заместитель Рюмин дадут на Маленкова и Хрущева показания о соучастии в кровавых репрессиях, что было не так уж и трудно подтвердить. Архивы еще не были прополоты в нужном направлении. А потом по стандартной, накатанной за годы своей службы в правоохранительной системе колее — санкции на арест, судилище и пули каждому «изменнику» или «врагу народа» в затылок.
Абакумов в это время томился в тюрьме. Виктор Семенович был бы расстрелян Берией, — нет человека, нет проблемы. Но для него нашелся другой палач в лице Никиты Хрущева. Вот уж действительно не осуждайте тех, кто вас не понимает. Лучше постарайтесь понять тех, кто вас осуждает. Берия сделал ошибку и просчитался.
Однако напуганные политическим спуртом своего «дружка» по Президиуму ЦК, Хрущев и Маленков опередили медленно разворачивающийся властный дредноут главного своего соперника. Они торпедировали надвигающееся на них чудовище, используя для этой цели авторитетных генералов во главе с любимцем народа, Героем войны маршалом Г.К. Жуковым, которого таким же иезуитским путем тот же самый Никита Сергеевич уберет с дороги. Он очень боялся полководца в качестве соперника в политической сшибке. Как и боялся Сталин военных — Жукова, Рокоссовского и Конева, распихивая их по углам большого Союза. Народ ясно кому отдал бы предпочтение, — он бы проголосовал за первого военного.
Сталин убирал членов Политбюро ЦК ВКП(б) постепенно. Собирал на них показания компрометирующего характера, знакомил с материалами других членов партийного ареопага, спрашивал мнение, точно по теории персонажа Ф.М. Достоевского Родиона Раскольникова, только спрашивал, немного перефразируя у «твари дрожащей», которая «права не имела». Потом вопрос выносился на пленум Центрального комитета ВКП(6). Жертву подводили на Политбюро, освобождали от всех должностей, исключали из партии, вызывали к следователю и арестовывали.
Но с Берией было совсем по-другому. Соратники не чувствовали себя уверенно. Им нечего было предъявить своему другу. А точнее, его можно было обвинить в том, к чему и они все до единого были причастны.