— Это правда — видит бог. Советская Россия на этом этапе жизни заставила себя бояться… Но нас им не одолеть, я больше чем уверен, — у вермахта непременно откроется второе дыхание благодаря нашему новейшему оружию. И мы армии поможем…
— Ты прав, Отто, а теперь скажи, где твой фон Ортель? Успеет ли он со своими «учениками» из Гааги быстро добраться до цели? — поинтересовался Кальтенбруннер.
— Сейчас он «работает» на «землях» Коха. В Ровно оперативная обстановка осложнилась и поэтому заставила меня направить его в новую столицу Украины. Партизаны и подполье замучили. Теракты в городе развернулись в полную силу. Красные бандиты не дают спокойно работать нашей администрации — налеты за налетами.
— Смотри не опоздай с персидской высадкой Ортеля и его команды в нужное время, — нахмурился обергруппенфюрер.
— Я этого не допущу. Держу руку на пульсе событий, — уверенно заверил Скорцени и взглянул на шестигранный карандаш, который шеф катал с щелканьем по лакированному столу, как он часто делал при обсуждении серьезных вопросов, хотя у такой службы все они были таковыми: — Советы сегодня набирают силы.
— Подземные каризы опробованы?
— Да, наши гаагские охотники не раз исследовали эти подземные хода и смогут по любому сигналу пробраться по ним к самому советскому посольству и практически, если это понадобится, в упор расстрелять или пленить «Большую тройку». Ортель и его коллеги в курсе дела этих кротовых ходов.
Кальтенбруннер закивал в знак согласия узким, вытянутым книзу лицом, так похожим на лошадиную морду или топор-колун…
Не знали эти два эсэсовца, что каризы опробованы уже и чекистами, которые готовы были встретить неприятеля под землей и по обстоятельствам: уничтожить кинжальным огнем или пленить немецких террористов.
В такой обстановке готовилась операция гитлеровцев под кодовым названием «Длинный прыжок», возглавить которую должен был Отто Скорцени. Цель — физическое устранение или пленение на Тегеранской конференции руководителей «Большой тройки»: Сталина, Рузвельта и Черчилля. Больше всего их интересовал Сталин. Они прекрасно понимали, что кончина Верховного главнокомандующего в полыхающей войне — это серьезный удар по боеготовности Красной армии и вообще внешней политике СССР.
* * *
Отто Скорцени!
Переместимся на машине времени в послевоенный период и увидим, как германский обер-палач избежал справедливого возмездия за целую череду кровавых преступлений. Он не изменил своей нацистской идеологии до конца своих дней, а потому не исправил себя, о чем говорил известный немецкий публицист, поэт и философ Генрих Гейне в отношении своих земляков. Он утверждал, что «мы не можем задним числом исправить свою биографию, мы должны жить с ней. Но мы можем исправить себя». Скорцени не исправил себя.